История Стоунхенджа Стоунхенджа насчитывает более четырех тысячелетий но до самой середины двадцатого столетия нашей эры не было ясного понимания того что представляет собой этот гигантский мегалитический памятник древности. Гурштейн: Путем детальных расчетов на электронной вычислительной машине Хокинс доказал...

Если эта работа Вам не подошла внизу страницы есть список похожих работ. Так же Вы можете воспользоваться кнопкой поиск

Реферат

Тема: «Стоунхендж - обсерватория каменного века»

Введение……………………………………………………………….….3

1. Доказательство теории………………………………………………....4-9
2. План Стоунхенджа………………………………………………………10
3. Джеральд Стэнли Хокинс - основоположник теории…………………11

Заключение……………………………………………………………….12

Список литературы………………………………………………………13

Приложение………………………………………………………………14

Введение

История Стоунхенджа (Стоунхенджа) насчитывает более четырех тысячелетий, но до самой середины двадцатого столетия нашей эры не было ясного понимания того, что представляет собой этот гигантский мегалитический памятник древности . И только благодаря многолетней работе английского профессора и астронома Джеральда Хокинса , использовавшего в своих исследованиях новейшую электронно-вычислительную технику, удалось доказать, что Стоунхендж являлся крупнейшей мегалитической обсерваторией древних цивилизаций, по положению мегалитов которого определялись солнечные и лунные затмения, дни зимнего и летнего солнцестояния и т.д.

Доказательство теории

Вот что пишет о его исследованиях российский ученый А.А. Гурштейн: «Путем детальных расчетов на электронной вычислительной машине, Хокинс доказал, что многотонные каменные арки-трилиты Стоунхенджа служили безупречными визирами для закрепления направлений на особые точки горизонта. С малыми ошибками (порядка одного градуса) они фиксировали все важнейшие точки восходов и заходов Солнца и Луны в различных стадиях видимого перемещения этих небесных тел по небесной сфере».

Для нас очень важно это свидетельство Александра Ароновича Гурштейна, потому что длительное время астрономическая теория Стоунхенджа гениального Дж. Хокинса подвергалась необоснованной и разнузданной критике со стороны многих видных астрономов с мировыми именами, вследствие того, чтоошибка в мегалитах Стоунхенджа, составляющая около одного градуса, для астрономической обсерватории является все-таки значительной.

Некоторые ученые вследствие этого вообще подвергали сомнению астрономическую теорию Стоунхенджа, ведь даже на глаз строители этой обсерватории должны были устанавливать мегалиты Стоунхенджа с точностью, не превышающей 0,05 градуса.
К счастью, Дж. Хокинс оказался не только прекрасным ученым, но и великолепным популяризатором своих научных идей, написав целый ряд книг о Стоунхендже, и сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений, тот факт, что Стоунхендж является крупнейшей мегалитической обсерваторией древности.
И, забегая вперед, должен сказать, что ошибка в один градус, за которую так необоснованно критиковали Джеральда Хокинса, и которая зафиксирована в мегалитах Стоунхенджа, послужит нам неопровержимым доказательством смещения земной оси, произошедшей во время Критского катаклизма .

Обнаруженные при раскопках в многочисленных захоронениях вблизи Стоунхенджа предметы быта, оружие и украшения, позволяют считать, что услугами мегалитической обсерватории древнего Стоунхенджа пользовались многие великие цивилизации прошлого, в том числе Греция и Египет. А это дает основание полагать, что Стоунхендж, как обсерватория, являлся мировым астрономическим центром древних цивилизаций.

И в древнейшей истории Земли, Стоунхендж следует рассматривать не как отдельно существующий объект, а в комплексе с другими памятниками древней культуры, в том числе мегалитами Баальбека, лабиринтами Египта и Крита, гигантскими пирамидами, рисунками Наска и памятниками культуры майя и инков, ибо все они имеют скрытую логическую связь с глобальной тайной «кометы-возмездие».

У исследователей нет единой точки зрения на происхождение названия «Стоунхендж». Большинство из них сходится во мнении, что наиболее правдоподобно это название можно перевести как «камень, парящий в воздухе». А это дает основание полагать, что мы, кажется, близки к разгадке еще одной тайны Стоунхенджа. Ибо еще никто и никогда не смог ответить на вопрос, для чего вообще был построен Стоунхендж?

Стоунхендж задумывался и строился для уточнения параметров орбиты и вычисления периода обращения гигантской «кометы-возмездие», которая является реальной угрозой для существования человеческой цивилизации на Земле.

Вот как о причинах строительства Стоунхенджа пишет сам Дж. Хокинс, десятки лет изучавший это мегалитическое сооружение: «Что касается Стоунхенджа, то здесь решающим вопросом был интеллект строителей (или его отсутствие), иначе говоря, их творческий потенциал. Джакетта Хоукс не обнаружила никакого сходства между обсерваторией-компьютером на Солсберийской равнине и примитивными жилищами неолитической Англии. В этих жилищах нет никаких следов интереса к искусству, ничего идущего хоть в какое-то сравнение с пещерной живописью или фигурками из кости. Однако сам Стоунхендж – это художественное творение, высший взлет архитектурного искусства. Подобно древним египтянам и индейцам майя, эти люди отдавали всю свою художественную сноровку храму, а не жилищам.
Строители Стоунхенджа продемонстрировали то, что кембриджский профессор Грехем Кларк назвал «самосознанием». Не смотря на скудость технических средств, они испытывали потребность воздвигнуть гигантское сооружение, без которого, строго говоря, могли бы и обойтись.
Человек может считаться культурным и цивилизованным, только если он осознает время и его неумолимый ход. Тогда прошлое превращается в наследие, передающееся потомкам в мифах, легендах и сагах.» /Дж. Хокинс, «От Стоунхенджа до инков», М., «Вече», 2004 г./
Приведенная цитата свидетельствует о том, что только чрезвычайно мотивированная причина, одинаково важная для всех жителей Земли, могла побудить к строительству такого гигантского сооружения, которое продолжалось свыше пятисот лет, при почти полном отсутствии технических средств, и при необходимости перетаскивать многотонные каменные глыбы за десятки и даже сотни километров от места их добычи.
Например, ученые считают, что только с гор Прессели в Уэльсе, расположенных за 400 километров от Стоунхенджа, было доставлено свыше восьмидесяти более чем тридцати тонных голубых камней.

И надо полагать, что жители Солсберийской равнины, жившие в самых примитивных хижинах, действительно вполне могли бы обойтись без такой грандиозной стройки, потребовавшей напряженного труда многих поколений в течении более половины тысячелетия, если бы не чрезвычайно мотивированная причина.

Если же в соответствии с замыслом жрецов, Стоунхендж действительно был построен для уточнения параметров орбиты «кометы-возмездие», то логично предположить, что загадочный мегалит № 95, под названием Эшафот , обозначал направление предполагаемого появления смертельно опасной гигантской кометы.

Это место на небосклоне, откуда «косматая ведьма» накануне Критской катастрофы прилетела на земной шабаш, хорошо известно из мифологических текстов.

Согласно греческой легенды, «комета-возмездие» появилась накануне Критской катастрофы в районе звезды Алголь (досл. «ведьма»), беты созвездия Персея.

В настоящее время мегалит Эшафот повален, рядом с ним обнаружены остатки кольцевого рва, предназначение которого определить не удалось.
Так же не удалось выяснить и функциональное назначение самого мегалита Эшафот, но считается, что он хранит какую-то тайну. Между тем, само его название, ассоциируется с библейской Голгофой, а в мифологии случайных совпадений не бывает никогда.
В связи с вышеизложенным любопытно процитировать еще одно высказывание Джеральда Хокинса, касающееся предназначения Стоунхенджа: «Полные пять веков строители Стоунхенджа – сначала люди энеолита, потом бикеры, а затем уэссекцы - наблюдали Солнце и Луну, открывали тайны окружающего мира, прослеживали периодичности, предсказывали опасное время затмений. Гигантское сооружение создавалось в соответствии с этой астрономически-математической схемой, хотя, по всей вероятности, ее сложная научная основа оставалась скрытой от воздвигавших его простых тружеников. Замысел во всех подробностях был известен только сословию жрецов.
Но как ни величавы Солнце и Луна, сами по себе эти небесные тела не могли послужить столь мощным стимулом.
До открытия тесной связи Стоунхенджа с астрономическими явлениями считалось, что его строительство определялось чисто религиозными побуждениями. Не друидизмом – это была кельтская религия, и появилась она позднее. И не зарождающимся христианством. И не иудаизмом, хотя два-три автора и выдвигали аргументы в пользу таких гипотез. Нет, это была религия, сущность которой для нас утеряна.» /Дж. Хокинс, «От Стоунхенджа до инков», М., «Вече», 2004 г./
Как видим из приведенной цитаты, Дж. Хокинс, как всякий настоящий ученый, обладает потрясающей интуицией. Не зная истинной причины постройки Стоунхенджа, он, тем не менее уверен, что должна быть чрезвычайно веская причина, которая к сожалению, оказалась ему неизвестной.

Данные археологических исследований показывают, что строительство Стоунхенджа началось в XXII веке до н.э. и продолжалось до самого конца XVII века до н.э., но уже в XV веке до н.э. Стоунхенджем перестали пользоваться. Вслед за этим, исследователи отмечают взрыв строительной активности, начавшийся около 1500 года до н.э., и продолжавшийся несколько десятилетий, после чего Стоунхендж был окончательно заброшен.
В настоящее время средняя величина ошибок мегалитов Стоунхенджа, установленных более чем четыре тысячелетия назад, составляет по уточненным Дж. Хокинсом данным 0,9 градуса.
В свое время такая огромная величина ошибок вызвала неадекватно резкую критику астрономической теории Стоунхенджа со стороны многих ученых, и даже вообще ставила ее под сомнение, ведь как уже отмечалось, даже на глаз строители Стоунхенджа были способны устанавливать мегалиты с погрешностью, не превышающей 0,05 градуса.
Вот как об этом пишет сам Дж. Хокинс, вынужденный защищаться от необоснованной критики его теории: «О моей теории высказывались с полной беспощадностью: «тенденциозная, безапелляционная, кое-как слепленная и неубедительная», «чрезмерная убежденность», «литературная позолота», «пустые бредни»…

Критики астрономической теории ломали мегалитические копья из-за так называемых погрешностях в направлениях. Для физика после того, как все данные получены и проанализированы, погрешность есть погрешность, и только. Если тридцати тонная глыба, когда на нее смотрят издали, отклоняется от назначенной оси на полметра, на один - два солнечных диаметра (а в окружности горизонта укладывается 720 этих диаметров), то тут нет никакого смысла гадать, каким образом, и из-за чего возникла эта погрешность.
Критики утверждают, будто эти погрешности доказывают, что астрономическая теория неверна. Теоретически строители Стоунхенджа были способны на глаз установить камень с точностью до 0,05 градуса. Из того факта, что они этого не сделали, (???), и из того, что погрешности остаются необъясненными, выводится заключение, будто астрономическая теория неверна.» /Дж. Хокинс, «От Стоунхенджа до инков», М., «Вече», 2004 г./
В этой цитате знаки вопроса проставлены, потому что строители Стоунхенджа поставили мегалиты правильно, а ошибка возникла из-за смещения земной оси произошедшей в 1528 году до н.э., во время Критского катаклизма.
Должна сказать, что до сих пор ни один ученый не смог ответить на вопрос, почему возникла такая огромная для астрономической обсерватории ошибка, в направлениях мегалитов Стоунхенджа, а также, почему вскоре после постройки, Стоунхендж был заброшен.

Объяснение же простое.
В обсерватории Стоунхенджа, каждая пара мегалитов представляет собой своеобразный визир, который фиксирует определенную позицию Солнца, Луны, или других небесных объектов.

Произошедшее во время Критской катастрофы 1528 года до н.э. смещение земной оси происходило только в одном направлении, в то время как каждая пара мегалитов была зафиксирована на разных точках небесной сферы, что и обусловило разную угловую величину ошибки для каждой пары мегалитов, при этом величина этих ошибок, определялась величиной изменившегося наклона земной оси.
Вследствие того, что величина ошибок для каждой пары мегалитов оказалась различной, а определить величину каждой из них сразу после произошедшей катастрофы оказалось невозможным, как астрономическая обсерватория Стоунхендж стал бесполезен.
Предпринятая после Критской катастрофы, около 1500 года до н.э., попытка реконструировать Стоунхендж в соответствии с новым положением земной оси, продолжалась несколько десятков лет. Но выполнить полностью гигантский объем земляных работ и переставить многотонные мегалиты в соответствии с новыми условиями, жителям Солсберийской равнины оказалось не по силам, и Стоунхендж был окончательно заброшен.

Таким образом, все мегалиты Стоунхенджа стояли и стоят точно также, как их когда-то установили древние строители, но произошедший в 1528 году до н.э. взрыв вулкана на острове Санторин, изменивший угол наклона земной оси, перечеркнул сотни лет напряженного труда древних строителей, а также многочисленные эмпирические наблюдения и расчеты жрецов Стоунхенджа, оставив его для потомков как величайшую загадку древности.

План и описание Стоунхенджа

См. Приложение

• 1 - Алтарный камень, шести тонный монолит зеленого слюдяного песчаника из Уэльса
• 2-3 - курганы без могил
• 4 - упавший камень 4.9 метров в длину (Slaughter Stone — эшафот)
• 5 - Пяточный камень (Heel Stone)
• 6 - два из первоначально четырех вертикально стоящих камней (на плане нач. XIX века их положение указано иначе )
• 7 - ров (канава)
• 8 - внутренний вал
• 9 - внешний вал
• 10 - авеню, то есть параллельная пара рвов и валов, ведущая за 3 км на реку Эйвон (River Avon, Hampshire ); сейчас эти валы едва различимы
• 11 - кольцо 30 ям, т. н. Y лунки; в 1930-х лунки были обозначены круглыми столбиками, которые теперь убраны
• 12 - кольцо 30 ям, т. н. Z лунки
• 13 = круг 56 ям, известный как лунки Обри(Джон Обри - Aubrey holes)
• 14 - малый южный вход

Джеральд Стэнли Хокинс
Gerald Stanley Hawkins
(1928—2003) английский астроном, широко известен своими исследованиями в области археоастрономии. Родился в Грейт-Ярмуте, изучал физику и математику в Ноттингемском университете. В 1952 году получил учёную степень доктора наук по радиоастрономии, обучаясь в анчестерском университете у сэра Бернарда Лавелла.
С 1957 года профессор астрономии и председатель управления Бостонского университета (США). Автор работ по различным темам, в том числе посвящённых тектитам, метеоритам, теории стационарной Вселенной.

Хокинс изучал возможное использование древними мегалитических сооружений, в качестве астрономических приборов. Он ввёл в университетский компьютер (IBM 7090) координаты плит и другие параметры Стоунхенджа, а так же модель движения Солнца и Луны. В своей книге «Расшифрованный Стоунхендж» (Stonehenge Decoded, 1965) Хокинс приводит доказательства, что свойства Стоунхенджа позволяли предсказывать различные астрономические явления, а сам комплекс, таким образом, являлся древнейшей обсерваторией, а также календарём и вычислительной машиной.
Эта теория идёт вразрез с традиционными представлениями о Стоунхендже, как о примитивном святилище. Археологическое сообщество скептически отнеслось к этой и другим теориям Хокинса. В частности, известный историк Ричард Аткинсон отозвался о книге «Расшифрованный Стоунхендж», как о «тенденциозной, самонадеянной, небрежно написанной и неубедительной». Однако книга хорошо продавалась и стала очень популярной в 1960-е годы на волне энтузиазма от возникших перспектив развития вычислительной техники. Приверженцы так называемой «счётной культуры» видели в исследовании Хокинса доказательство идей о «мудрости древних», высказываемых Александром Томом и другими псевдо метрологами.
Теории Хокинса, особенно касающиеся Стоунхенджа, до сих пор весьма популярны, хотя археологи не спешат принимать их.
Позднее Хокинс исследовал плато Наска в Перу и храм Амона в Карнаке, затем вернулся к изучению Стоунхенджа и продолжал его до конца жизни. Работы Джеральда Хокинса издавались на русском языке, как в Советском Союзе, так и после его распада.

Заключение

Стоунхендж (Южная Англия, Солсбери). Мегалитическое сооружение из гигантских блоков песчаника - сарсена высотой до 6 метров. Некоторые из них сохранили первоначальный вид узких ворот: два вертикальных блока перекрыты горизонтальным тесаным камнем. Они образуют два концентрических круга внутри кругового рва и кольца из небольших камней. За пределами внешнего круга стоит вертикальная стела, так называемый "Пяточный камень". В результате длительных астрономических наблюдений и вычислений Дж. Хокинс доказал, что Стоунхендж был своего рода астрономической обсерваторией бронзового века, позволявшей определять дни летнего и зимнего равноденствия, весеннего и осеннего солнцестояния и другие сезонные ориентиры.
Его гипотеза состояла в том, что направление на пяточный камень в створе сарсеновых камней № 55 и 56 указывает на точку горизонта, в которой восходит Солнце в день летнего солнцестояния (22 июня). Если это так, то подтвердились бы его вычисления азимутов не только летнего, но и зимнего солнцестояния, точек захода и восхода Луны в разное время года, ее высоты над горизонтом летом и зимой и т.п.

12 июня 1960 г. Хокинс приехал в Солсбери, чтобы поставить точку в своих исследованиях. По его вычислениям получалось, что если встать в створ двух трилитов и Пяточного камня, то 22-го июня первые лучи восходящего Солнца должны появиться точно над вершиной Пяточного камня. Хокинс намеревался снять этот восход на кинопленку и тем самым подтвердить свои теоретические расчёты.

Но почему в таком случае Хокинс ловил кинокамерой первые лучи Солнца не 22, а 12 июня? Все объясняется очень просто: в ночь на 22 июня вокруг Стоунхенджа собирается огромная толпа туристов, жаждущих увидеть это явление своими глазами. Они бы помешали чистоте эксперимента. Поэтому Хокинс вычислил местонахождение точки восхода Солнца не 22 июня, а на 10 дней раньше. По его подсчетам она должна была находиться на расстоянии одного диаметра диска Солнца к востоку от пяточного камня. Киносъемка зафиксировала появление первого солнечного луча в 4:30 утра в створе сарсенов в точно предсказанном месте и в расчетное время.

Список литературы

1. http://www.abc-people.com/phenomenons/mysteries/budarin-4.html
2. http://ru.wikipedia.org/wiki/Хокинс,_Джеральд
3. Дж. Хокинс, «От Стоунхенджа до инков», М., «Вече», 2004 г.

Приложение

Выполнил : Рябинова М.М.

Студент группы ПГ-12а

Проверил: Глазунов А. С.

Новосибирск, 2014

О.БУЛАНОВА

Человека всегда притягивали древние мегалитические сооружения. Сложно было представить, что эти грандиозные постройки сделаны на заре цивилизации, когда не было никаких строительных технологий, позволяющих манипулировать с огромными каменными блоками. Одним из таких мегалитических сооружений является , расположенный в Южной Англии.

Стоунхендж представляет собой круг, построенный из огромных сарсенов – вертикально поставленных блоков от 4 м до 6 м. в высоту, вытесанных, в основном, из плотного серого известняка. С северо-востока к мегалитическому кругу ведет аллея, по обе стороны которой тянутся неглубокие канавы. Рядом с каменным кругом отдельно стоит Пяточный камень, более высокий. Вокруг мегалитического круга расположены два мало заметных земляных вала, разделенных канавой, и камни меньшего размера, которые называют “синими камнями” – из более плотной породы, нежели известняк. Они располагаются в форме подковы, развернутой в северо-восточном направлении. Внутри “подковы” – еще одна, состоящая мегалитов, посередине – Алтарный камень. Почти все сарсены являются трилитонами (пара стоячих камней с горизонтальной перекладиной, что-то типа буквы П).

Крайне любопытно еще и то, что объекты Стоунхенджа образуют треугольник с соотношением сторон 5:12:13. Это соотношение – соотношение одного из треугольников Пифагора, и, как выясняется, известного древним задолго до рождения самого Пифагора. А пространственная ориентация не только Стоунхенджа, но и многих других мегалитических сооружений в Англии, соответствует древнеегипетскому.

Если использовать современные и общепринятые методы датировки, то они показывают, что Стоунхендж чуть моложе знаменитых египетских пирамид. Любопытно, что о нем ничего не пишут ни греческие, ни римские авторы, да и в список семи чудес света он не вошел. Вероятно, пирамиды впечатлили римлян намного сильнее, тем более что они и сами могли строить величественные сооружения.

Если обратиться к этимологии, то становится видно, название состоит из староанглийских слов stan (stone) – “камень” и hencg (hinge) – “стержень, шарнир”. Эти слова были еще в языке саксонских завоевателей, давным-давно покоривших Британию. Стоунхендж – единственное английское каменное сооружение, название которого относится к столь отдаленному прошлому.

Кто же его построил? Древние британцы? Сами они называли Стоунхендж “Пляской великанов” и считали, что построил его великий маг Мерлин. Другие предания говорили о живших когда-то, еще до Всемирного потопа, гигантах, которые якобы и построили Стоунхендж.

Любопытно и то, что все сведения о его происхождении растворились в мифах и никто не помнил истинного назначения памятника. Первое письменное упоминание о Стоунхендже встречается в труде клирика Генри Хантингтонгского (ок. 1130 г.), написавшего историю Англии. Из всех древних монументов он посчитал нужным описать только его: “Стэнэнджес (Стоунхендж), чьи камни удивительного размера были воздвигнуты на манер дверей, являет собой одно из чудес древности; никто не может понять, каким образом столь огромные камни были подняты над землей и почему они стоят именно в этом месте”.

Но даже описания Генри Хантингтонгского не произвели на современников должного впечатления. Видимо, потому, что этот почтенный автор не стремился к словесным красотам. Его современники предпочли красочное описание Гальфрида Монмутского, которое прочли несколько лет спустя. Именно Гальфрид приписывал строительство Стоунхенджа Мерлину, который выполнял приказ Аврелия Амвросия, (именно он был королем Британии, а вовсе не Артур, как говорит легенда. Артур – племянник Амвросия): “Пошли своих людей за Кругом гигантов, что стоит на горе Киллар в Ирландии. Этот каменный круг не мог воздвигнуть никто из ныне живущих, и его нельзя сдвинуть с места, если не обладать величайшим мастерством и хитроумием. Камни огромны…”

По Гальфриду, Стоунхендж был воздвигнут в память о безоружных вождях бриттов, убитых коварными саксами. Называется даже точная дата постройки. Эти детали – причина постройки, дата – не могли не вызвать интереса читателей. Как заметил доктор Крис Чиппендейл, изучавший сочинения о Стоунхендже, Гальфрид “написал о том, что хотели услышать английские читатели: о поразительных приключениях, доблести, волшебстве и рыцарских подвигах с явным патриотическим оттенком”.

Эдакий средневековый бестселлер с оттенком в желтизну: не знаем точно, так додумаем и выдадим за истину в последней инстанции. Поэтому, видимо, все представления о Стоунхендже в средние века опирались, в основном, на историю Гальфрида. Сам же Гальфрид ссылался на какую-то “одну очень древнюю книгу на бриттском языке”.

С течением времени и развитием истории как науки потребовались какие-то более убедительные аргументы в поддержку теорий Гальфрида Монмутского. Король Яков I, посетив Стоунхендж в 1620 г., был поражен увиденным и приказал архитектору Иниго Джонсу зарисовать план сооружения и установить доподлинно, кем и когда оно было создано. На основании своих длительных наблюдений Джонс пришел к выводу, что строители Стоунхенджа следовали римским правилам архитектурной планировки, но, к сожалению, не успел опубликовать результаты своих размышлений, т.к. скончался в 1652 г.

Остались лишь разрозненные записи, пользуясь которыми, его помощник и преданный ученик Джон Уэбб в 1655 г. написал солидный труд с не менее солидным названием: “Самая известная древняя достопримечательность Великобритании, в просторечии называемая Стоунхендж на равнине Сейлсбери: Реконструкция”. И Джонс, и Уэбб считали, что, учитывая качество и масштабы конструкции, Стоунхендж не могли построить древние жители Британии, т.к. они считались “жестоким и варварским народом, не способным даже нормально одеваться, не говоря уже о строительстве таких замечательных памятников, как Стоунхендж”.

Автор книги пришел к выводу – на основании опять же римских архитектурных традиций, – что Стоунхендж был построен в I-IV в. н.э., в эпоху мира и изобилия, когда Англия была частью владений Римской империи. Эта версия была тут же в пух и прах разбита критиками, указывавшими на то, что римские пропорции в плане Стоунхенджа применимы лишь в том случае, если превратить подковообразную форму внутреннего кольца сарсенов в правильный шестиугольник.

То, что сарсены стоят, вовсе не говорит о том, что это колонны, и говорить о “тосканском ордере” неправомерно, поскольку у камней “отсутствуют и база, и капитель”. Второй аргумент против “римской теории” заключался в том, что если б Стоунхендж строили римляне, они бы точно украсили сооружение множеством надписей, высеченных на камне.

Помочь найти ответы на вопросы могли бы раскопки. Кстати, первые раскопки были осуществлены по указанию того же Якова I. Конечно, назвать их раскопками в современном научном смысле слова нельзя, но все же какие-то работы проведены были: выкопали яму в центре кромлеха. К сожалению, никаких сведений о результате работ не сохранилось. Джон Обри, первый, кто начал проводить систематические исследования Стоунхенджа, расспрашивал в 1666 г. местных жителей и выяснил, что те помнят лишь о находке “оленьих и коровьих рогов, а также древесного угля”. Другие утверждали, что что-то нашли, но миссис Мэри Тротмэн – одна из опрошенных – “забыла, что именно”.

Обри был и первым, кто предположил, что Стоунхендж построен древними бриттами. Его подход весьма отличался от предыдущих исследователей: Обри не стал искать доказательств иностранного происхождения сооружения, а указал на его связь с многими другими каменными кругами на территории Британии. Более того, он доказал методом сравнительного анализа, что ни римляне, ни саксонцы, ни датчане не строили подобных сооружений. Поэтому-то и пришел к выводу, что оно “имеет отечественное происхождение”. Обри считал, что Стоунхендж был создан друидами, известными по описаниям из римских источников. Он лично составил план не только самого сооружения, но и всего участка, где стоят монолиты, и обратил внимание на кольцо углублений, расположенных с внутренней стороны вала и ныне известных как “лунки Обри”.

Через несколько лет после Обри доктор личный врач короля Карла II Уолтер Чарльтон начал изучение и поиск сходных сооружений в континентальной Европе и на основании своих выводов предложил совершенно иную датировку для Стоунхенджа. Переписываясь с датским знатоком древностей Олафом Вормом, Чарльтон убедился в том, что Стоунхендж был воздвигнут в IX в. н.э., когда большую часть Англии завоевали скандинавы.

По мнению Ворма, Стоунхендж был местом коронации датских королей, а его планировка – не что иное, как форма короны. С учетом того, что Карл II лишь недавно вернулся на трон, такая трактовка была актуальна, но реальными доказательствами не подтверждалась. Отсутствие каких-либо упоминаний о Стоунхендже в ранних средневековых текстах лишает эту теорию убедительности, в то время как знакомство со скандинавскими мегалитическими постройками показывает, что они значительно уступают в размерах Стоунхенджу.

Теорию о бриттском происхождении Стоунхенджа популяризировал в 1740 г. Уильям Стакли, выпустив в свет книгу “Стоунхендж: храм британских друидов”. Он же провел и очередные раскопки, которые, правда, его теорию не подтвердили. Но он был первым, кто нашел в районе сооружения хронологически определимые объекты – несколько римских монет. Эти находки вызвали некоторую озабоченность – они не вписывались в теорию, поэтому Стакли решил, что монеты были оставлены посетителями Стоунхенджа. Несомненная заслуга Стакли в том, что он открыл аллею, идущую от северо- восточного входа.

Именно в его времена начали входить в моду “туристические” походы в район Стоунхенджа. Необразованные “туристы” не только жгли внутри сооружения костры, но и откалывали от монолитов кусочки на память. Стакли протестовал против “возмутительного обычая откалывать куски камня тяжелыми молотами”, ведь от этого вандализма страдали сарсены, “синие камни” страдали меньше – они были гораздо прочнее. Но его никто не слушал, и в итоге в январе 1797 г. один из трилитонов рухнул на землю. Тут, что называется, не было бы счастья, да несчастье помогло – это событие послужило толчком для дальнейших исследований.

Возглавил их Уильям Каннингтон, к тому времени раскопавший уже около двухсот могильных курганов в долине Сейлсбери вокруг Стоунхенджа. В 1802 г. он изучил центральный участок, но не добился большого успеха, если не считать разрозненных находок доисторической керамики римского периода (но не римского происхождения), древесных углей и костей животных. В 1810 г. он доказал, что “камень-плаха” (неправильно названный так из-за красного пятна, образованного окислами железа) когда-то стоял вертикально. После Каннингтона работы были свернуты.

Как и его предшественникам, Каннингтону не удалось установить дату создания сооружения, хоть его раскопки и подтвердили доисторическое происхождение Стоунхенджа. Как ни странно, такой результат вполне устраивал современников: им нравилось представлять Стоунхендж эдакой неразгаданной тайной и диковиной Древнего мира. Эти романтические взгляды хорошо отражены в цветистой подписи под акварелью известного художника Джона Констебля (1835 г.): “Таинственный монумент Стоунхенджа, уединенно возвышающийся посреди голой и бесплодной пустоши, столь же отъединенный от событий былых эпох, сколь и от нужд современности, переносит нас за пределы исторической памяти во тьму совершенно неизвестного периода”.

Исследования возобновились благодаря Фландерсу Петри, ставшему впоследствии пионером систематических археологических раскопок в Египте. В 1877 г. он выполнил точную геодезическую съемку сохранившихся мегалитов и нанес их положение на план местности с точностью до двух десятых сантиметра.

Он активно призывал к возобновлению раскопок, придумав оригинальное решение, которое, как ему казалось, позволяло заглянуть под стоячие камни: “Выстроив деревянный каркас с зажимом посередине, способный выдержать вес камня, можно будет исследовать слои почвы под камнями, пока они будут находиться в подвешенном положении. Землю можно привезти из другого места, засыпать ямы и утрамбовать их. При этом сам камень не претерпит ощутимой перемены и не пострадает во время всех этих операций”.

К счастью, эта бредовая идея не нашла приверженцев, иначе памятник был бы для нас попросту потерян. Но Петри предложил интересный метод датировки Стоунхенджа. Он предположил, что сооружение могло быть спроектировано на основе одной-единственной астрономической ориентировки.

Наблюдая восход солнца над Пяточным камнем в день летнего солнцестояния через Большой Трилитон, он вычислил дату (730 г. н.э.) для сооружения подковообразной структуры сарсенов. Именно в этот период все три точки должны были находиться на одной линии. Опираясь на эти расчеты, он почему-то решил, что строителями Стоунхенджа были саксы. Теория была отвергнута почти всеми. Во- первых, из-за того, что Петри не смог объяснить, почему одна астрономическая ориентировка должна служить ключом ко всему сооружению; во-вторых, потому, что он демонстративно игнорировал даже те немногочисленные археологические находки, что имелись в распоряжении исследователей.

В 1918 г. Стоунхендж перешел во владение государства, что сделало возможным впервые предпринять серьезные раскопки (денег на которые было выделено ничтожно мало). Возглавил работы опытный археолог полковник Уильям Хоули. Он обнаружил некоторые важные элементы, такие, как кольцо “лунок Обри” за земляным валом и множество ям в центре монумента, в которых некогда были вкопаны деревянные столбы. В 1923 г. Хоули заявил журналистам, что он хотел бы прекратить работы: “чем больше мы копаем, тем глубже становится тайна”.

После Хоули осталось много записей и невнятных отчетов, и их систематизацию и дальнейшие раскопки в 50-х гг. поручили профессору Ричарду Аткинсону из Кардиффского университета. Аткинсон представил свою интерпретацию происхождения Стоунхенджа, датировав его примерно 1500 г. до н.э. (поздний бронзовый век).

Случилось это так: в июле 1955 г. Аткинсон фотографировал на одном из сарсенов надпись, датируемую XVII в. н.э., когда заметил на камне слабые очертания кинжала. Вырезанное изображение показалось ему похожим не на доисторический бриттский кинжал, а на оружие крито-микенской цивилизации; похожие кинжалы датировались археологами примерно XV в. до н.э.

По мнению Аткинсона, “гораздо логичнее рассматривать их (сарсены. – О.Б.) как продукт сравнительно развитой микенской культуры, а не по сути варварской, пусть даже процветающей бриттской аристократии”. А крито-микенская культура, в свою очередь, использовала опыт египтян. По мнению Анкинсона, руководил последним этапом строительства Стоунхенджа представитель именно микенской культуры. На основе сочинений Геродота были даже выдвинуты предположения, что им мог быть не кто иной, как легендарный Дедал, который бежал от Миноса на Сицилию, а потом и оттуда в неизвестном направлении.

Версия поддержки не нашла, археологи совершенно справедливо указали на то, что сами микенцы не построили ничего, даже отдаленно напоминающего Стоунхендж, а точно определить тип кинжала по плохо сохранившемуся резному изображению на выветренном камне можно, лишь обладая очень смелой фантазией. Но даже если допустить, что изображенный кинжал на самом деле микенский, то современная программа радиоуглеродной датировки показывает, что сарсен с рисунком был воздвигнут до 2000 г. до н.э. Таким образом, микенцы не могли быть строителями Стоунхенджа.

Инвентаризацию записей о раскопках Хоули и Аткинсона провели лишь в 1995 г. Этим занялась команда исследователей, возглавляемая доктором Россом Клиэлом из музея Эйвбери. Одним из их главных достижений было составление четкой хронологии строительства Стоунхенджа. Самые ранние постройки (кольцевой вал и канава) появились около 3000 г. до н.э., самые поздние (аллея) – около 2000 г. до н.э. После 1600 г. до н.э. Стоунхендж оставался заброшенным, его редко посещали и лишь один раз произвели захоронение кремированных останков.

Но все это не давало ответ на вопросы: что такое Стоунхендж, кто и зачем его построили? Правда, на один вопрос ответ был получен: кто точно НЕ строил Стоунхендж? Это был точно не Мерлин, потому что если великий волшебник и жил в реальности, то как минимум 2000 лет спустя после того, как постройка Стоунхенджа была завершена. Другое дело, что тогдашний король Британии Амвросий вполне мог использовать Стоунхендж для каких-либо своих деяний, участником которых мог стать и Мерлин.

Вскоре возникла версия, что Стоунхендж – пригоризонтная обсерватория. Хотя об этом говорил еще в 60-х гг. XX в. астроном Джеральд Хокинс. Он доказал, что Стоунхендж – древняя обсерватория, позволяющая с высокой точностью проводить астрономические наблюдения. Он утверждал, что Стоунхендж строили между 1900 и 1600 гг. до н.э., и строительство его заняло долгие столетия.

Численность населения Британии была тогда невелика. Начиная примерно с 3000 г. до н.э. на островах стали вновь поселяться земледельцы с континента – так называемые уиндмиллхиллские люди (по названию холма близ Стоунхенджа). Кстати, то, что Стоунхендж – обсерватория, предположил еще в 1796 г. Генри Уонсли, а Джон Смит в 1771 г. считал, что Стоунхендж – некий численно-мистический календарь.

Дж.Хокинс высказал предположение что если в 56 отверстий (лунок Обри) в определенном порядке поместить камни и перемещать их затем на одно отверстие в год, то возможно предсказать затмения Солнца и Луны. Позже версию, что Стоунхендж является обсерваторией, развивали Норман Лойкер и Дж.Уэйт. Согласно подтвержденным практикой расчетам Лойкера ось, на которой лежат алтарный и Пяточный камень, указывала на восток в период между 1900 и 1500 гг. до н.э. В целом же 11 важнейших точек памятника дают 15 точнейших направлений на Солнце и Луну, и ными словами, в Стоунхендже можно наблюдать 15 астрономических событий.

Что касается того, кто построил Стоунхендж, то Хокинс считает, что это были уиндмиллхиллские люди и пришедшие сразу за ними бикеры и уэссекцы. И, соответственно, строительство велось в разные периоды. Эту теорию подтверждает тот факт, что все камни Стоунхенджа из разных пород. Главный строительный материал монолитов – долерит, но есть и вулканическая лава (риолит), и вулканический туф, и песчаник, и известняк. Долерит, риолит и вулканический туф встречаются вместе только в одном районе – в Уэльсе, в горах Преселли, близ побережья Бристольского залива.

“Теперь уже нет сомнения, – писал Р.Аткинсон, – что “голубые камни” были вывезены в Стоунхендж именно с этого очень ограниченного участка”. Дистанция по прямой составляет 210 км. – три часа езды на автобусе. Но везли-то их на катках и по воде, а это уже 380 км. 80 камней весят в общей сложности около 400 т. Кто мог в древней Европе совершить такой необыкновенный рейд?

Ученые проследили возможный путь строителей и выяснили, что большая часть его проходила по воде. Какие-то крупные камни собирали по дороге. На суше камни везли на деревянных салазках по бревнам. Эксперимент, проведенный учеными, помог выяснить, что двадцать четыре человека способны таким способом тащить груз весом в одну тонну со скоростью километр-полтора в день, и даже в гору.

На воде дело обстояло проще. Ну а самые тяжелые камни – сарсены? Их месторождение обнаружили гораздо ближе к Стоунхенджу, всего в 30 км. Вес самых больших “серых баранов” (так прозвали эти глыбы) достигает 50 т. Ученые подсчитали, что к месту постройки их могла доставить тысяча человек, но за… семь лет.

Вокруг Стоунхенджа нет никаких признаков обрабатывания камней, поэтому исследователи предположили, что обработке камни подвергались либо на месте добычи, либо по дороге. Способы “выделки” – техника удара и попеременная обработка огнем и холодом. Отшлифованы камни очень чисто, практически ювелирно. К сожалению, оценить эту технику сегодня уже невозможно – ветер и вода за века сделали свое “черное” дело.

Еще ученые подсчитали, что на установку всей камней понадобилось триста лет работы и тысячи рабочих рук, иными словами – полтора миллиона человеко-дней физического труда.

И опять же возникает вопрос: во имя чего все это? Для чего строили Стоунхендж?

Видимо, стандартные объяснения, что Стоунхендж – обсерватория, храм, святилище и т.п., не проходят. Точнее, Стоунхендж может быть обсерваторией, но не только. Дэвид Фарлонг уверен, что памятники, подобные Стоунхенджу и возникшие в конце предыдущей эпохи – не просто древние обсерватории или святилища, а еще и места духовной силы и мудрости, которая открывается сейчас людям, точки сосредоточения силы, которая способна изменить и спасти человечество. Фарлонг утверждает, что Стоунхендж и подобные ему постройки (типа Аркаима) – это своеобразные временные капсулы энергии, которая способна к регенерации.

“У древних были более глубокие знания о взаимодействии природы и человека, – пишет Фарлонг, – и они готовы были тратить силы и время на создание столь масштабных сооружений только при условии, что воспринимали ландшафт как интегрированное целое. Вряд ли просто обсерватория или храм стоили бы таких усилий. Согласно всеохватывающим космологиям небо и земля в представлениях людей того времени являлись отражением друг друга. Соответственно любой круглый объект на земле воспринимался как средство получить доступ к духовным влияниям. Так энергия вливалась в ландшафт посредством геометрии”.

В пользу этой теории говорят и открытые около Стоунхенджа леи – каменные колеи. Феномен лей был впервые отмечен в XIX в., а внимание широкой общественности он получил благодаря трудам Альфреда Уоткинса. Исследователь и ученый Джон Мичелл предположил, что леи обладают скрытой, пока еще не изученной земной энергией. Он связал леи с идеями фэн шуй, согласно которым ландшафтная энергия должна быть уравновешена и включена в проекты строений и планировку местности. Леи все чаще интерпретируют как линии разного рода земной энергии, магнитной силы или своеобразной мыслительной энергии, связывающей объекты.

Из всего этого можно сделать вывод: ради того, чтобы спасти грядущее человечество от катаклизмов, обладающие тайными знаниями предки могли потратить огромное количество временных и человеческих ресурсов и возвести из камня грандиозное сооружение.

Стоунхендж — загадочный каменный комплекс Великобритании

В графстве Уилшир, в 130 км от Лондона есть загадочное место - скопление гигантских каменных глыб, расставленных по кругу посреди Солсберийской равнины. Этот комплекс мегалитических сооружений называется . Он построен в III тыс. до н.э., но его назначение до сих пор не разгадано.

Что такое Стоунхендж: интересные факты

Камни весом от 25 до 45 тонн, используемые в строительстве Стоунхенджа, доставлялись за 380 км из восточного Уэльса. Мегалитический комплекс строился между 3500 и 1100 гг. до н.э. в три этапа. Первоначально I представлял собой кольцеобразный вал, окружённый рвом. Вдоль внутренней стороны вала было выкопано 56 углублений, позднее названных «лунками Обри» в честь их первого исследователя.

Снаружи от входа в земляное сооружение стоял 35-тонный «Пяточный камень». При строительстве Стоунхенджа II воздвигли два кольца из массивных сине-серых глыб. В центре круга водрузили 6-тонный камень, так называемый «Алтарь», а между «Пяточным камнем» и входом проложили земляную дорожку.

На заключительном этапе строительства голубые глыбы заменили на 30 монолитов из песчаника-сарсена, а в пределах Сарсенового кольца установили подкову из пяти отдельно стоящих трилитов.

Легенды о Стоунхендже

По легенде, камни воздвиг здесь всемогущий Мерлин, придворный маг короля Артура. Народная молва приписывает авторство Стоунхенджа жителям Атлантиды, инопланетянам, а также гигантам. Англичане называют Стоунхендж «пляской великанов»: камни, расставленные по кругу, напоминают хоровод огромных исполинов, взявшихся за руки.

Стоунхендж: кто построил и зачем

В наши дни накопилось множество гипотез о назначении Стоунхенджа. Долгое время считалось, что каменное кольцо принадлежало друидам - кельтским жрецам, совершавшим здесь религиозные обряды. По другой версии, комплекс был местом погребения Боадицеи - языческой царицы, сражавшейся с римлянами. Также утверждают, что сооружение служило кладбищем для вождей.

Английский астроном Дж. Хокинс полагает, что Стоунхендж - это грандиозная обсерватория каменного века, позволяющая предсказывать затмения и точные даты начала полевых работ. Так, в день летнего солнцестояния солнце восходит точно над «Пяточным» камнем. По мнению историков Тима Дарвилла и Джеффа Уэйнрайта из университета Борнсмута, Стоунхендж строился как медицинский центр эпохи неолита.

Радиоуглеродный анализ найденных костей показал, что многие люди, похороненные в Стоунхендже, страдали серьёзными недугами. Сюда приезжали из окрестных селений больные и раненые, уверовавшие в исцеляющую силу голубых камней. Если исключить мистические версии и ажиотаж, возникший вокруг памятника, то становится очевидным, что комплекс мегалитов не так уж и уникален. Мегалитические сооружения встречаются по всей Европе, в том числе и в России на территории Северного Кавказа, Горного Алтая, Карелии и Кольского полуострова. Даже рядом со Стоунхенджем есть Эйвбери.

Стоунхендж – это древнейшее из сооружений, построенных в Англии, представляющее собой круг из камней. На английском языке Stonehenge означает «каменное ограждение». Ученые полагают, что строительство Стоунхенджа началось примерно 4 тысячи лет назад и длилось несколько столетий. Постройка Стоунхенджа, предположительно, велась таким образом: вначале громадные глыбы вытесывали в каменоломнях, затем их отправляли по реке или же волоком до места возведения и вкапывали камни в землю. Ученые установили, что каменоломни, из которых камни доставляли к месту их установки, находятся от места возведения на расстоянии примерно 300 километров. Сам комплекс Стоунхендж содержит 82 мегалита, весом пять тонн каждый, 30 каменных блоков (25 тонн каждый) и 5 огромных трилитов, весящих 50 тонн.

И по сей день предназначение каменных глыб остается загадкой. Общеизвестная версия предполагает, что Стоунхендж – это одновременно календарь и древняя астрономическая обсерватория. В день летнего равноденствия 21 июня утренние солнечные лучи вычерчивают одну ось этого сооружения. Это наводит на мысль, что из этого места древние люди наблюдали за Луной, Солнцем и другими планетами. Вторая распространенная версия - загадочные камни установили инопланетяне, с непонятной для людей целью. Также существует версия, что Стоунхендж выступает моделью Солнечной системы. Она, правда, содержит изображение двенадцати планет, а не девяти: еще две из них, по мнению древних, расположены за Плутоном, и одна находится между орбитами Марса и Юпитера. В наши дни вокруг Солнца на этом месте вращается пояс из астероидов. Другие предположения: каменные глыбы - это кладбище, или храм Солнца, или защита от атлантов, или языческий собор, или город Мертвых, или место посадки НЛО и тому подобные.

Стоунхендж, если доверять принятой датировке, немного младше египетских пирамид. Однако в список античных семи чудес света он не попал - о нем не упоминают ни римские, ни греческие авторы. Очевидно, римлян эти камни не особо впечатлили, они ведь видели пирамиды Египта и сами, к тому же, строили грандиозные храмы. На сегодняшний день уже нельзя точно определить, кто был же впервые описал Стоунхендж. К XII веку все данные о его происхождении канули в мифы и никто сейчас не вспомнит истинное назначение памятника. Древние британцы звали Стоунхендж «Пляской Великанов» и приписывали его авторство великому чародею Мерлину.

Ученые до сих пор пытаются выяснить, как устанавливали в землю исполинские глыбы. Бытует мнение, что вначале выкапывали ямы длиной, равной длине закапываемой в землю части камня. Ширина и длина лунок была примерно на сантиметров девяносто больше, чем камня. Три стенки в лунках делали отвесными, как пишет Дж. Хокинс, а четвертую делали под наклоном в 45 градусов - она выполняла роль приемного пандуса. Прежде чем ставить камень, стенки в лунках обкладывали широкими деревянными кольями. По ним камень скользил, не ссыпая землю. Потом махину при помощи канатов и веревок устанавливали вертикально, при чем очень быстро - пока у держащих камень хватало сил и засыпали пространство вокруг камня, лишь бы он не упал. После утрамбовки, оставляли его на несколько месяцев в покое, чтобы почва просела и спрессовалась. Очень важная деталь: у вертикальных камней нижние концы были оббиты в тупой конус - для того, чтобы после опускания в лунку, каменные глыбы можно было повернуть и установить точнее.

Стоунхендж возвели предположительно на рубеже каменного и бронзового веков, за несколько столетий до падения гомеровской Трои. Ранее считалось, что, скорее всего, это был храм друидов. Но британский астроном Джеральд Хокинс доказал, что Стоунхендж служил своего рода обсерваторией, позволявшей предсказывать затмения Солнца и Луны, вычислять точные даты наступления сезонов года и вести календарь. Однако люди до сих пор верят в магическую силу этих камней, прикосновение к которым, как считалось, исцеляло от всех недугов.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Расшифрованный Стоунхендж. Обсерватория каменного века (Джеральд Хокинс) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Стоунхендж уникальное сооружение. Во всем мире нет ничего, подобного мрачным руинам, которые, по словам Генри Джеймса, «высятся в истории столь же одиноко, как и на своей бескрайней равнине». Огромные и неподвижные, они неподвластны ни человеку, ни времени. Находясь внутри этих безмолвных кругов, начинаешь ощущать великое прошлое, сгущающееся вокруг. И кажется, можно что-то рассмотреть и расслышать, пока не попытаешься представить, какие именно события происходили в этом месте, какие звуки раздавались здесь, какие люди приходили сюда в те невероятно удаленные от нас времена.

Что это было? Какой цели служил Стоунхендж, этот монумент и памятник людям, чьи прочие памятники давно исчезли с поверхности земли? Был ли он городом мертвых? Местом, где друиды приносили ужасающие жертвы? Храмом Солнца? Рынком? Языческим собором, святилищем посреди благословенной земли? Чем же был он и когда?

Существовало множество сказаний и легенд об этом странном памятнике, а некоторые из них сохранились до наших дней.

Стоунхендж настолько древний, что его истинный возраст был, по всей видимости, забыт уже к античному периоду. Древнегреческие и древнеримские писатели почти не упоминают о нем. Придя в Британию, рациональные римские завоеватели не проявили к нему особенного почтения – в конце концов, Рим гордился своими храмами, Египет – пирамидами, которые были в лучшем состоянии, чем эта группа камней. Есть доказательство того, что римляне разбили некоторые каменные блоки. Они могли расценить это место как возможный центр сопротивления.

И только в Средние века, когда люди стали интересоваться всем таинственным, древние камни снова завладели их воображением. К тому моменту любые воспоминания о происхождении Стоунхенджа и предназначении «гигантской груды» давно канули в Лету. Появилась потребность в создании некоей его истории, подобно тому, как собирались по кусочкам жития бесчисленных праведников и святых.

Нам не дано знать, кто стал первым биографом Стоунхенджа. Им мог быть живший в VI в. Гильдас, которого некоторые называли Мудрым, а некоторые утверждали, что он выдумка. Или Аневрин, великий валлийский бард, который в VII в. якобы воспевал начало работы великанов. Или живший в IX в. Ненний, в романтическом стиле описывавший каменный монумент, воздвигнутый в память о предательски убитой британской знати. Однако был ли этот монумент Стоунхенджем и существовал ли в действительности монах-летописец по имени Ненний?

Нам доподлинно известно, что к XII в. его уже окружало достаточное количество умозаключений и легенд. Вейс, англонорманн, замечал, что его называли «висящие камни» и в Англии, и во Франции – «Stanhengues ont nom en englois, pierres pendues en Francois». Генри из Хантингтона объяснял, что такое название вполне оправданно, поскольку камни «сами по себе висят в воздухе». (Другие полагали, что данный эпитет относился не к камням, а к преступникам, которых вешали на них.) Генри, тем не менее, не считал «Станхенг» величайшим чудом Британии. Первым дивом этой земли, как он писал, был «ветер, исходящий из пещеры на востоке в горе, называемой Пек» (возможно, специалистам по истории Средних веков известно, где находится эта гора, мне – нет).

А вторым дивом являлся Стоунхендж, «где камни поразительных размеров воздвигнуты на манер дверных проемов, словно одна дверь следует за другой, и никто не может предположить, какое искусство позволило поднять такие большие камни вверх и зачем это было сделано». Гиральдий Самбренсис, друг Ричарда Львиное Сердце и Иоанна I, также назвал эти камни чудом, подобно многим летописцам того времени.

Попытки найти объяснение происхождению этого чуда привели к возникновению мифов. Эти мифы были тщательно собраны и переданы потомкам талантливым историком и сказителем XII в. Гальфридом Монмутским.

Я приведу цитату из трудов Гальфрида довольно подробно, не потому что являюсь большим поклонником легенд – это не так, – но потому что данный древний миф, столь хорошо им рассказанный, остается источником большинства небылиц о Стоунхендже на протяжении пятисот лет.

По словам Гальфрида (из «Истории королей Британии»), Стоунхендж начал свою историю во времена короля Константина, когда «некий пикт, бывший его вассалом, притворился, что желает тайно побеседовать с ним, когда же все отошли, ударил его ножом в чаще весеннего леса». Затем Вортигерн, граф «гевиссов», «до умопомрачения желал завладеть короной», но королем стал сын Константина, Констанс, а Вортигерн «замыслил измену»: подкупил пиктов и «напоил их допьяна», тогда они «вломились в опочивальню, набросились внезапно на Констанса и отсекли ему голову с плеч».

После чего Вортигерн стал королем.

Вскоре случилась беда – «…три бригантины пришли к берегам Кента, полные вооруженных воинов и ведомые двумя братиями, Хорсой и Хенгистом».

(На самом деле Хенгист и Хорса действительно были предводителями первого саксонского вторжения в Англию в V в. Очевидно, Вортигерн «договорился» с саксами и женился на дочери Хенгиста, Ровене, но Хенгист продолжил путь своего «утлого суденышка». Согласно Беде Достопочтенному и «Летописи англосаксов», саксам отдали остров Танет, но они вступили в бой с британскими властями. Хорса погиб, а Хенгист и его сын Эск завоевали все королевство Кент. По словам Гальфрида, ради этого они пошли на неслыханную подлость.)

«Отдав приказ своим товарищам о том, что у каждого под подметкой должен быть спрятан длинный нож», Хенгист созвал совет британцев и саксов около Солсбери «на майские календы», а «когда настал час, саксы набросились на князей, стоявших вокруг» и «перерезали глотки приблизительно четыремстам шестидесяти людям».

(Здесь легенда крайне запутана. Некоторые утверждают, что именно Вортигерн предал британских «князей». В любом случае британцы и саксы пребывали в состоянии серьезного раздора. В описании битвы между ними при «горе Бадон» (Бат? Бадбери?) в VI в. впервые упоминается король Артур. Ненний говорит о нем мимоходом как о «dux bellorum» («вожде ратников»), то есть предводителе воинов, британцев. А через несколько десятилетий он становится выдающимся полумифическим героем. Британский король, Амвросий Аврелиан, который, возможно, был реальным человеком, – если так, то он происходил из римского рода – в нескольких легендах преподносится как мифический отец Артура, Утер Пендрагон. Современный город Эмсбери, по мнению некоторых ученых, ведет свое название от имени Амвросий. Гальфрид писал, что Амвросий был братом Утера Пендрагона и правил при содействии волшебника Мерлина.)

Однажды король прибыл в Солсбери, «где графы и князья, преданные вероломным Хенгистом, были похоронены», и «проникся жалостью, и слезы потекли из глаз его, а после впал он в задумчивость о том, как лучше было бы сие место увековечить, где растет одна лишь зеленая трава, покрывшая могилы столь многочисленных благородных воинов».

А Мерлин посоветовал: «Коли тебе потребно украсить могилы сих мужей трудом, что останется на века, пошли за Пляской Великанов, что в Киллараусе (гора Килдэр?), на горе Ирландской. Ибо там стоит каменное изваяние, кое никому в наш век не воздвигнуть, если только разум его не будет столь силен, чтобы воплотить его мастерство. Ибо камни те велики, и нет нигде камней больше тех, и да встанут они вкруг сей могилы, хоть и стоят они теперь там, но здесь им стоять на веки вечные».

Король рассмеялся и сказал: «Да как сему быть, чтобы камни такой величины и из краев таких далеких могли быть к нам перенесены, будто в Британии недостанет камней для сего труда?» Мерлин ответил: «Удержись от смеха, в камнях тех великая тайна сокрыта и целительная сила от многих недугов. Великаны давних времен принесли их с дальнего конца Африки и поставили в Ирландии, где жили тогда. Нет там камня, кой магической силой не обладал бы».

Короля убедили его слова. «Британцы выбрали Утера Пендрагона, брата короля, во главе пятнадцати тысяч человек, чтобы тот сию работу осуществил». Вся эта армада вышла в море «в страшный шторм». Ирландцы узнали о том, что монумент хотят перевезти. Король Гилломан собрал «огромную рать», поклявшись, что британцам «не унести от нас и мелкого камушка Пляски Гигантов». Но враги «обрушились на них внезапно и, стремительно одержав победу, ушли вперед к горе Киллараус».

Затем захватчики монумента столкнулись с проблемой транспортировки этих громадных камней. «Пытались они использовать толстые тросы, веревки, осадные лестницы (напоминание о списке оружия из «Галльских войн» Цезаря!), но ни на шаг не сдвинулись». Пришлось за дело браться Мерлину. Он «разразился смехом и собрал собственные машины, положил на них камни с невероятной легкостью, в кою никто поверить не мог, и перевез камни к кораблям», тогда они все «в Британию вернулись, возрадовавшись», и там «поставили камни вокруг могил в таком же порядке, как стояли они на горе Киллараус, и так еще раз показали, что умение превосходит силу».

Большая часть рассказов Гальфрида годится только для развлечения, но встречаются в них отрывки, заслуживающие внимания или, по крайней мере, комментария. Доподлинно известно: Стоунхендж совершенно точно не строился для увековечивания памяти погибших саксов или британцев. Но интересно, что древняя легенда так плотно связывает его с подобным назначением, а совсем недавно было обнаружено, что он является местом захоронения. Гальфрид писал, что камни Стоунхенджа обладают удивительной «силой». Действительно, камням приписывались мистические возможности довольно долго – в 452 г. синод в Арле осудил тех, кто «поклоняется деревьям, родникам и камням». Его поддержал Карл Великий и многие другие после него. Но современные открытия – которые мы обсудим позднее – продемонстрировали, что камни Стоунхенджа воспринимались их изначальными строителями как средоточие особой наивысшей силы. Два камня сыграли важнейшую роль в легенде об Артуре: никому не известный молодой человек стал королем от одного движения руки – он схватил загадочный меч и «легко и резко вытащил его из камня» – и потом единственный человек (или существо), способный спасти его, «утратил разум, заглядевшись на одну из дев озера высокую Ниму, и стал Мерлин преследовать ее, алкая лишить ее девичьей чести, чем очень докучал ей, она же желала избавиться от него, ибо боялась его, ведь был он сыном дьявола, и вот однажды случилось так, что Мерлин указал ей скалу, где было диво великое, она же хитростью своей заставила его под камнем очутиться и показать свои чудеса, и так свои уменья применила, что он уже не вышел из-под камня, хотя и магией себе помочь пытался», и – Мерлин таким образом оказался погребенным под тем камнем – судьба короля и королевства была решена. Точно известно: замечание Гальфрида о том, что камни прибыли в Ирландию из Африки, вполне понятно, если вспомнить о том, что Африка почиталась краем всего необычного и диковинного. Плиний в I в. писал: «Из Африки всегда происходит нечто новое». Легенда о том, что камни были установлены в Ирландии, может оказаться не такой уж абсурдной, как кажется на первый взгляд. Вполне допустимо, что камни столь большие и священные, как камни Стоунхенджа, могли быть собраны в ритуальное сооружение, а потом передвигаться с места на место. (Современная теория о том, откуда они взялись, будет приведена в главе 4.) И безусловно, «пятнадцать тысяч человек» могли принимать участие в таком передвижении. Любопытно, что в легенде Мерлин не прибегает к простой магии, чтобы быстро переместить камни со старого места на новое. Без сомнения, такое было бы ему под силу. Другие сказители (помимо Гальфрида) утверждают, что он подвинул камни лишь «силой слова». Возможно ли, что здесь в истории о «машинах» Мерлина скрываются глубинные воспоминания народа о реальной транспортировке этих камней?

В царстве чистого вымысла Мерлина и Стоунхендж, вероятно, связывает нечто большее, чем просто технический подход. Некоторые мифологи полагают, что имя Мерлин есть искаженное имя древнего кельтского бога неба Мэрддина, которому могли поклоняться в каменных сооружениях. Валлийская триада утверждает, что вся Британия до прихода сюда человека называлась «Клас Мэрддин», то есть «Владения Мерлина». Валлийский фольклорист Джон Рис на Хиббертских лекциях 1886 г. сказал: «Я пришел к заключению, что нам остается лишь следовать рассказу Гальфрида, в соответствии с которым Стоунхендж есть дело рук Мерлина Эмриса, которым командовал другой Эмрис, и, следовательно, Стоунхендж был храмом в честь кельтского Зевса, который позднее превратился в легенду и стал тем самым Мерлином, которого мы знаем». В 1889 г. профессор А.Т. Эванс написал в «Археолоджикал ревю» о том, что Стоунхендж был выдающимся образцом могильной архитектуры, «где поклонение или поминовение далеких предков могло быть связано с поклонением кельтскому Зевсу; божество, которому поклонялись таким образом, вероятно, представлялось в виде священного дуба».

Какова бы ни была истина, сокрытая в легенде о строительстве Стоунхенджа Мерлином – если она вообще там есть, – сама легенда занимает главенствующее место в этой области много веков. По какой-то причине – потому ли, что камни на самом деле были там и таким образом избежали мифологизации? – работа Мерлина в долине Солбери почти не упоминается в сказаниях о короле Артуре и его Круглом столе. Однако среди преданий, которые в поздний период Средних веков описывали удивительную историю и времена настоящего монумента, самым популярным был рассказ, приписывающий создание Стоунхенджа Мерлину. А когда Артур ушел в волшебную страну, история о том, «как Мерлин своим умением и чудесной силой магической из Ирландии сюда принес Сонендж в одну ночь» (Майкл Дрейтон, из поэмы «Полиолбион»), стала вызывать всеобщее любопытство. Повествование Гальфрида и его пересказы перестали вызывать доверие.

Неизвестный автор «Хроник Англии» в XV в. резко заявляет, что не верит в то, что Мерлин установил эти камни. В следующем веке Полидор Вергилий, архидиакон Валлийский, писал, не вспоминая о Мерлине, что монумент, «сделанный из больших прямоугольных камней и имеющий форму короны», воздвигнут был «британцами» в память об Амвросии. Историка-антиквара елизаветинского периода Вильяма Кэмдена не привлекали рассуждения на тему происхождения этого «огромного и безобразного сооружения». Он замечал: «Наши соотечественники полагают это одним из наших чудес и диковинок и много изумляются тому, откуда столь крупные камни были привезены. Что касается меня, я склонен не вступать в споры и диспуты, а скорее плакать от горя, что создатели столь заметного памятника ушли в небытие. Однако некоторые считают, что это не природные камни, высеченные из скалы, а глыбы, рукой человеческой сотворенные из чистого песка и скрепленные вместе чем-то клейким и липким. А где же чудо? Ради всего святого, не читаем ли мы у Плиния, что песок или пыль Путеол, покрытые водой, в камень обращаются?»

Разумеется, Спенсеру диковиные сказания Гальфрида приходятся по душе. В «Королеве Фей, хронике королей британцев, от Брута до Утора. И свитках Эльфинских императоров, до времен Глориана», он рассказывает, как Константин «часто в битвах побеждал сих вредоносных пиктов и полчища воинов востока», но был «раздражаем многими набегами соседей-шотландцев и иноземных пришельцев», пока «Вортигер силою корону не забрал», и не «послал в Германию, чтоб мощные силы в подмогу собрать». Хенгист и Хорса, «в ратном деле умелые, воспользовавшись их раздорами, велики стали», и Вортигеру «пришлось оставить королевство». С помощью сына, Вортимера, король восстановил свою власть, после чего «Хенгист притворную печаль изобразил за то, что содеяно было, и милость принесли ему краса дщери его и льстивые слова; а после убил он три сотни лордов британской крови, за столом его сидевших; им возведенный скорбный памятник, на веки вечный измену запечатлевший, в Стонхенге вы узрите».

Теоретики, настроенные менее поэтично, склонны согласиться с тем, что «скорбный памятник» был воздвигнут в построманский период, но никак не Мерлином.

В XVII в. в людях внезапно проснулся интерес ко всему на свете. Новый дух познания, который, по словам Джона Донна, «все подвергает сомнению», не оставлял ничего без внимания. Эти гении, одаренные и простые люди замечательной эпохи, сосредотачивали свой интерес не только на глобальных вопросах, но и на мелочах. Ньютон был чем-то вроде алхимика. Врен, геометр-астроном и архитектор, стал пионером переливания крови. Хук изобрел или заявил, что изобрел, почти столько же воображаемых приборов, сколько Леонардо да Винчи.

Вполне естественно, что столь странное творение, как Стоунхендж, привлекло внимание пытливых умов. Множество людей приезжало на это место, и еще большее – писало о нем.

В начале того столетия король Яков I посетил Стоунхендж. Он произвел на монарха такое впечатление, что тот приказал прославленному архитектору Иниго Джонсу нарисовать план расстановки камней и разобраться, каким образом появился этот комплекс. По всей видимости, Джонс осмотрел Стоунхендж, но, к сожалению для нас, не оставил никаких записей об этом. Нам известно только, что в 1655 г. его зять Джон Вебб издал книгу «Самая замечательная древность Великобритании, в просторечии именуемая Стоунхенг, восстановленный вид», в которой передал суть того, что называет «несколькими несвязанными записями», оставленными Джонсом. Иниго Джонс взглянул на Стоунхендж глазом архитектора, воспринял его как архитектурный ребус и представил некоторые соображения с архитектурной точки зрения, которые были сколь тщательно аргументированы, столь и – что неизбежно – ошибочны. Его книга является интереснейшим документом, прекрасной золотой жилой проницательного наблюдения, толкового анализа, разнообразной информации (не вся из которой ложна) и первоклассной практической логики (рис. 1).

Джонс превозносил монумент за «уникальность изобретения, гармоничные пропорции», называл его «элегантным по форме, величавым по виду» и продолжал исследование документов, в которых перечислялись кандидаты на роль возможных строителей сооружения. Он отметал их одного за другим: «Касаемо друидов, без сомнения, Стоунхенг не мог быть построен ими, в свете того, что я не нашел ни единого упоминания о том, что они в какое-либо время хорошо разбирались в архитектуре (на что в данном случае следует обращать внимание прежде всего) или в чем-то еще, связанном со строительством. Так, они не посещали академий архитектуры, им не читали лекций по математике, не осталось никаких упоминаний об их рисунках и скульптурах, а также об изучении ими наук (кроме философии и астрономии), которые надлежит освоить архитектору».

Что касается ранних «британцев», то они были «дикими и грубыми людьми, совсем не знавшими одежды, не имевшими знаний, потребных для возведения величественных строений или столь замечательных сооружений, как Стоунхенг».

Рис. 1. Изображение Стоунхенджа из книги «СтоунХенг, восстановленный вид», написанной предположительно Иниго Джонсом. Монумент показан в представлении автора

«Короче говоря, становится понятно: Стоунхенг не является плодом трудов друидов или древних британцев. Познания друидов лежали скорее в области наблюдения и размышления, нежели в области практики. А древние британцы почитали высочайшим счастьем оставаться совершенно несведущими во всех видах искусства».

И наконец, «что касается этой нелепой сказки о том, как Мерлин перенес камни из Ирландии, то это пустые выдумки».

Отбросив таким образом вышеназванных кандидатов на право называться создателями «сооружения, воздвигнутого весьма искусно, с гармонией и толком», Джонс представил собственных. «Учитывая то, какого величия достигали в строительстве римляне во времена своего расцвета, их знания и опыт во всех видах искусства и науки, их технические возможности для проведения масштабных работ, а также их ордер в строительстве и уровень мастерства, обычный среди них, Стоунхенг, по моему убеждению, являлся детищем римлян. А они – его единственными основателями. Но может возникнуть вопрос: если Стоунхенг есть дело рук римлян, как случилось, что ни один римский писатель не оставил упоминания о том? И я отвечу на него: их историки не имели привычки описывать конкретные деяния соотечественников. Иначе какими огромными были бы их хроники?»

В отношении архитектурного стиля строители «скорее всего для столь замечательного сооружения, как Стоунхенг, избрали тосканский, а не какой-то иной ордер, не только из-за того, что он наилучшим образом сочетается с дикой, простой природой того, что они намеревались возвести, но также чтобы превознести для своих современников силу предков, проявившуюся в столь внушительном сооружении».

Когда же его построили? «К счастью, в то самое время, когда римляне основали здесь государство, превратив исконных жителей острова в цивилизованное общество».

А его назначение? Он был «изначально храмом. Жертвы, приносимые в древности в Стоунхенге, представляли собой быков или волов, несколько видов диких животных, что следует из их голов, найденных там при раскопках». В качестве храма он был посвящен богу неба, Целу, поскольку стоял на открытой равнине, под небом, имел круговую форму, подобно круглой Земле, и камням его была придана форма языков пламени, а огонь – божественная стихия.

Усердный и вызывающий восхищение Иниго закончил свою попытку датировать Стоунхендж с архитектурной точки зрения следующим весьма трогательным благословением: «Сподобился ли я в сем приключении пригнать свой челн в желанный порт Открытия Истины в том, что касается Стоунхенга, да судят опытные Лоцманы. Осмелился я, по крайней мере, осуществить попытку, сведшуюся, наверное, к той степени, когда любой может пригласить других предпринять Путешествие заново или осуществить его же, но с большим размахом, в котором желаю я им Успеха искомого, а в нем, пробираясь чрез бури, совершат они еще более полные и точные открытия».

Часто, отправляясь в подобное путешествие за открытиями в области Стоунхенджа, я ощущал тепло того пожелания, высказанного 300 лет назад, и прибавлял к нему мое собственное – будущим исследователям достичь «Успеха искомого» в раскрытии старинной загадки.

В XVII в. существовали и другие теории о Стоунхендже. Некий Эдмунд Болтон в 1624 г. приписал его знаменитой Боадиции или Боудикке, королеве британцев, которая возглавила крупное восстание против римлян, но потерпела поражение и приняла яд. По-кельтски ее имя означает что-то вроде «победы». Вот что писал Болтон: «История Бундуки (Боудикки) была столь мало понята Монмутом, как будто не было ее вовсе, и книг о том, что до Нее было, не написано, и глубокое забвение, укрывшее Творца, и первое намерение воздвигнуть их (камни Стоунхенджа), где и поныне стоят они, несмотря на погоду, еще более усиливает мои подозрения, что камни сии посвящены были Славе Бундуки и ее командирам, сложившим голову в битве, через много лет после смерти Нерона Цезаря».

Однако теория Джонса, углубленная его зятем Веббом, разожгла самую бурную полемику.

В 1663 г. доктор Вальтер Чарлтон, один из выдающихся врачей, лечивших Карла II, вступил в спор в Веббом в трактате с громким названием «Хореа Гигантум, или Самая замечательная древность Великобритании, в просторечии именуемая Стоунхенг, стоящая на равнине Солсбери, приписываемая датчанам». Ошеломляющая попытка. В бурном потоке витиеватости, появившейся незадолго до того в Библии в переводе короля Якова, доктор Чарлтон начинает так: «Любознательность Вашего Величества в изучении предмета сего исследования, восхитительной древности Стоунхенга, подчас столь сильная и настойчивая, что находит пристанище в Груди Вашего Величества, наряду с Вашими Широчайшими Заботами подвигла Меня произвести изучение происхождения и назначения сего Чуда (как зовется он в простонародье), насколько мрачная тьма Забвения позволит сего Гигантского нагромождения, чьи мертвые останки почивают в глубоком Забытье, почти лишенные жизни Апатичным Временем (кое нередко заставляет Лету течь по земле, а не только под ней)».

Далее он приводит свое мнение: «Сравнив со тщанием Стоунхенг с прочими древностями схожей природы в Дании, я теперь полагаю его возведенным датчанами, когда они наш народ подчинили. По большому счету, если даже и построен он был не как королевский двор или место выборов и коронации, по некоторому странному обычаю, эпоха была именно та».

Усердие доктора Чарльтона было воспето поэтом Роб. Говардом: «Как обязаны мы вашим трудам! Себя вы заняли исканьем и восстановлением истины». Также его теории аплодировал не кто иной, как Джон Драйден:

…смогли вы дать

Подсказку Людям в том, кто Камни те сумел поднять.

И вам благодаря датчане

(хоть быстро власти здесь лишились)

Гораздо дольше саксов в землях сих продлились.

Стоунхенг, который все считали Храмом, вы назвали

Троном, где наши Короли, посланцы Бога,

свои короны принимали.

Но утверждение Чарлтона о том, что датчане являлись «авторами сего громадного строения, что столь восхищает и занимает всякого увидевшего его», просуществовало недолго. Вебб немедленно повторил теорию своего тестя Иниго о римлянах, и снова разразился вежливый, но горячий спор.

Странное издание под названием «Стрела дурака, пущенная в Стоунхендж», приписываемое Джону Гиббонсу, достигшему пика своей известности в 1670-х гг., повествовало о том, что комплекс являлся «старинным британским триумфальным тропическим храмом, возведенным в честь Анарайт, их богини победы, на поле кровавой битвы, в которой прославленный Станендж и его кернгические великаны одержали победу над королем Дивитиаком и его белгами».

Два великих летописца, Джон Эвлин и Самюэль Пипс, посещали это место и оставили вполне типичные отчеты. Эвлин, которого интересовали естествознание и архитектура, написал 22 июля 1654 г.: «После обеда прошли мы по прекрасной равнине, а точнее сказать, по травяному ковру, прибыли к Стоунхенджу, воистину величественному монументу, возникшему вдали подобно замку». Он полагал, что «столь многие и огромные глыбы камня» были, вероятно, частью «языческого природного храма». Далее Эвлин пишет, что «камни невероятно тверды, так что я со всею силою моею не сумел молотком отколоть и куска, а твердость эту приписываю я тому, что долгие века стоят они под открытым небом». Пипс, которого больше занимали люди и события, написал 11 июня 1668 года: «Придите туда, и найдите их, еще более поражающих, чем в сказаниях, которые мне доводилось слышать. Одному Богу известно, в чем было их назначение!»

Тем не менее тогда же было проведено, по всей видимости, первое тщательное исследование на месте древнего монумента за всю его историю. Джона Обри теперь помнят в основном (если вообще помнят) из-за его сборника разрозненных биографий, названного «Краткие жизнеописания», но он заслуживает более громкой славы. Обри стал первым археологом, или протоархеологом, Англии. Кэмден и другие писали о раскопках древностей, но получали эту информацию из записей и зачастую ограничивались заимствованными описаниями. Даже Ини-го Джонс рассматривал Стоунхендж скорее как архитектор, чем как исследователь истории. Обри же отправился на это место, рассмотрел его и произвел замеры.

Обри родился недалеко от Стоунхенджа, в деревушке Истон-Пирс, что в 30 милях к северу от монумента, в 1625-м или 1626 г. Мальчик рос, по его собственному выражению, в «отшельническом уединении», которое было ему совсем не по душе. «Это стало большой помехой для меня в детстве, – писал он, – но, возможно, именно уединение сыграло важную роль в формировании «сильного и раннего интереса к древности. С самого моего детства я имел от природы склонность полюбить Древность, а Судьбе моей угодно было забросить меня в мою страну, самую удобную для подобных изысканий». И что очень важно, «равнина Солсбери и Стоунхендж были знакомы мне с восьми лет».

Среди свойств характера Обри не числилась скрупулезность. Он начал множество масштабных проектов, но ни одного не довел до конца – «Краткие жизнеописания» (включая знаменитую справку о Шекспире: «Отец его был мясником, и, как мне рассказывали, будучи мальчиком и забив теленка, он всякий раз произносил высокопарную речь») на момент его смерти представляли собой кучу несвязанных записок. Обри признавался, что «желает найти терпения на тяжкие занятия», а Энтони Вуд, мрачный автор «Оксфордских Афин», называл его «бесцельным и рассеянным». Тем не менее Обри стал в свое время заметной фигурой. Он был членом Королевского научного общества, другом короля и других высокопоставленных особ, и на его взгляды оказывалось значительное влияние. Но его археологические исследования базировались на аккуратных наблюдениях. Не имея никаких доказательств для аргументации, кроме самих камней, он отважно вступал в споры о происхождении Стоунхенджа. В 1663 г. Обри сделал для Карла II «Обзор» монумента, набросав его с похвальной тщательностью (и в своей обычной беспорядочной манере – на полях появляются сразу и изображение камней, и тщательно прорисованный «таран»).

Он писал: «Существуют несколько книг о Стоунхенге, написанных людьми учеными, немало отличных друг от друга, в каких-то утверждается одно, в прочих – другое. Ныне я замкнул их всех сравнительными доводами, чтобы дать ясные доказательства того, что сей монумент (он также осмотрел другие монументы, о чем речь пойдет ниже) являл собой языческие капища. О сем ранее не говорилось. А также я, покорно подчинившись суждениям более надежным, допустил, что он мог быть храмом друидов…

Предположение мое таково: друиды были самыми выдающимися жрецами, или Орденом жрецов, среди британцев. И как ни странно, но сии древние монументы служили храмами жрецам самого выдающегося Ордена, то есть друидам, и являются их ровесниками. Сие исследование, признаться, есть хождение на ощупь впотьмах. Но хотя и не сподобился я пролить на него свет, могу утверждать, что вынес его из кромешного мрака в зыбкий сумрак, и далее пошел в сем рассказе, чем предшественники мои».

Обри был прав в том, что Стоунхендж появился раньше прихода римлян и саксов, и, возможно, прав в том, что он служил храмом друидам, но скорее всего ошибался в своей уверенности, что его построили друиды. Джон Обри проделал большую полезную работу в Стоунхендже, но его попытка связать монумент с друидами оказалась медвежьей услугой.

Друиды там точно были. И они действительно прибыли в Британию. Но появились ли они там до возникновения Стоунхенджа? Или пусть даже когда его только построили? Стали ли они его верховными жрецами? Доподлинно нам это неизвестно, но современные данные достаточно жестко опровергают такое предположение.

Однако остается мощный и неугасающий интерес к этим удивительным, чрезмерно романтизируемым существам и такое количество различных толкований их связи со Стоунхенджем, что мне представляется необходимым рассказать здесь, что мы на самом деле знаем о друидах, чтобы не оставлять белых пятен.

Друиды у кельтов были священниками, медиками, учителями и судьями. Античная литература изобилует упоминаниями о них. Больше всего информации мы находим в произведении Цезаря «Галльские войны».

«По всей Галлии есть два класса людей определенного значения и положения. А с простым народом обращаются почти как с рабами. Первый состоит из друидов, второй из рыцарей. Друиды заняты поклонением божествам, следят за правильным приношением жертв, прилюдно и без свидетелей, толкуют ритуальные вопросы: множество молодых людей собираются вокруг них, чтобы получить наставление, и относятся к ним с большим почтением. Именно они принимают решения почти во всех разногласиях, а если свершается преступление или убийство, или случается спор о престолонаследии или границах, решение тоже принимают они. Среди всех друидов есть самый главный. Считается, что их уклад жизни возник в Британии и впоследствии был перемещен в Галлию.

Говорят, что в школах друидов учат наизусть великое множество стихов, посему немало людей остаются в учении по двадцать лет. Они используют греческое письмо. Основная доктрина, которую они проповедуют, в том, что души не умирают, а после смерти переходят от одного к другому. Помимо этого, они также обсуждают различные вопросы, например звезды и их ход, размеры Вселенной и Земли. Все галлы весьма преданы соблюдению ритуалов, по этой причине те, кто поражен тяжелыми недугами или подвергается опасности в бою, либо приносят человеческие жертвы, либо клянутся это сделать, а друиды выступают руководителями таких церемоний. Одни верят, в сущности, что ублажить великих бессмертных богов можно, только если платить человеческой жизнью за человеческую жизнь, другие используют фигуры невероятной величины, в плетенные из веток ноги которых помещают живых людей, а затем поджигают, а люди гибнут в языках пламени. Они верят, что наказание тех, кого застали за кражей, или грабежом, или иным преступлением, приносит больше радости бессмертным богам. Но когда таких преступников становится недостаточно, они переходят к наказанию безвинных.

Галлы убеждены, что происходят от общего отца, Диса, и говорят, что такова традиция друидов. По этой причине они считают промежутки времени не количеством дней, а ночей. По их определению дней рождения, начала месяцев и новых годов, день следует за ночью».

Плиний описывает друидов гораздо романтичнее. Он открыто признается, что презирает «искусство магии», как он его называет, но уважает его возможную силу. Плиний считает своим долгом изложить его историю и историю тех, кто им занимается. Следующая цитата взята из голландского перевода Плиния 1601 г., поскольку архаичный язык лучше всего выражает нужную мысль. Вероятно, из этого же издания Шекспир почерпнул материал для некоторых чудес, о которых Отелло говорит Дездемоне: «Всякие виды магии – отвратительные действа – могут быть использованы в разнообразных видах, ибо работает она посредством Воды, Шаров, Воздуха, Звезд, Огня, Верстаков и Топоров. Глупость и тщета Искусства Магии перемешивается с медицинскими приемами и религиозными церемониалами, мастерством астрологии и искусством математики, в царстве Персидском нашло оно первое пристанище, где было придумано и развито Зороастером за 5000 лет до Троянской войны». (На самом деле Зороастер, или Заратустра, жил в Персии около 600 г. до н. э.)

Плиний говорил, что Орфей, Пифагор, Эмпедокл и Платон «настолько влюблены были» в искусство магии, что «предприняли множество поездок» ради него, а «сие искусство за границы распространили и много превозносили». По его словам, Моисей также был магом. Позднее это искусство попало во «Фронцию», где «продолжилось до наших дней. Ибо еще со времен цезаря Тиберия их друиды (жрецы и мудрецы Франции) его властью подавлены были, вкупе со всем множеством лекарей, предсказателей и волшебников. Но что сказать могу я о сем предмете еще, когда искусство перенеслось чрез широкий океан и дошло во все известные земли, даже на самый край земли, за которым уж ничего найти нельзя, помимо воздуха и воды, а в Британии в наши дни воистину высоко чтят его, и люди преданы ему всею душою.

Друиды почитают самым священным в мире омелу и древо, на котором растет она, то есть дуб. Возможно, названы они вследствие этого друидами в Греции, что означает «жрецы дуба» (по-древнегречески «дуб» – «друс», поэтому этимология Плиния может оказаться верной). Омелу собирают они в благоговении и со многими церемониями (когда) месяц на небе шести дней от роду (ибо с сего дня отсчитывают они месяцы, новые годы и века, которые сменяются каждые тридцать лет), поскольку в сей момент она обладает силой великой и могуществом достаточным. На своем языке зовут они ее Ол-хил (ибо считают, что излечивает она все недуги), и, когда уже готовы собирать ее, хорошо и правильно подготовив загодя жертвы и торжественную трапезу под названным древом, приносят они туда двух молодых волов молочно-белых, приходит жрец в белых одеждах, забирается на древо и золотым крюком или рогом срезает ее, а снизу другие ее ловят. После чего убивают животных, произнося многие слова и истово молясь. Убеждены они, что, если живое существо пожует добытую таким образом омелу, оно тотчас станет плодоносным, вот как пусты и суеверны многие народы в мире».

Заключения Плиния разоблачительны, они должны вразумить современных апологетов, которые заявляют, будто такие «маги», как друиды, были безвредны: «Зрите, как сие искусство распространяется по лицу земли. Неоценима выгода, которую миру принесла дальновидность наших римлян, кои уничтожили сие чудовищное и омерзительное искусство, кое под видом религии умерщвляло людей, принося их в жертву для удовольствия богов, а под видом врачевания предписывало принимать плоть, как самое полезное мясо».

Добрый, преданный империи Плиний! Раскритиковав таким образом иноземные диетические ужасы, он не счел нужным упомянуть о том, что в его собственном городе, в его же время «наше римляне» не были невинными вегетарианцами. В другом месте своего многотомного труда он ругает римских эпилептиков, «кои пьют саму кровь гладиаторов словно из живых сосудов», и сетует на каннибализм «других, кои берут мозговые косточки и сам мозг у малых детей и всегда находят в сем полезный смысл».

Дион Хризостом, современник Плиния, писал о друидах следующее: «Именно они управляют, а короли на золотых тронах в прекрасных дворцах всего лишь подчиненные их, служители их повелений».

Вполне возможно, что со временем друиды смягчили свои обычаи и стали гуманнее. В более поздних рассказах подчеркивается их мудрость, умение врачевать и учить, вершить правосудие. По описанию, их мистические силы уже не настолько зависят от человеческих жертвоприношений. Они напускают волшебный туман, накладывают «заговор бессилия», предсказывают и в общем занимаются ритуалами для людей, не используя при этом крови – по крайней мере, так утверждают хроники. Всегда очень сложно получить точную информацию о языческих священниках, в том числе и о друидах, потому что большое количество литературы о них прошло через сито церковной цензуры.

Самая достоверная современная догадка состоит в том, что друиды прибыли в Британию с кельтами приблизительно в V в. до н. э. и вскоре стали самым влиятельным жреческим сословием на острове. Многие века они сохраняли свою власть и смогли выжить, сделавшись священниками, судьями, врачами и наставниками, особенно у монарших отпрысков, после принятия в Британии христианства (III в.). Более шестисот лет спустя Альфред Великий перевел предостережения о тех, кто «склоняется подобно зверям гибельным», следуя «культу друидов».

Жестокие или человечные, друиды были весьма колоритны. Память о них всегда хранилась в сознании людей. В XVII в. поднялась новая волна интереса к ним. Сэмюель Батлер в своем сатирическом стихотворении «Гудибрас» потешается над их верой в бессмертие: «Как деньги, взятые друидом в долг, в иной же жизни возвратятся». Но в целом они вызывали уважительное отношение. И вызывают по сей день. В 1781 г. в Лондоне появилась группа, называвшаяся «Самый древний орден друидов», она существует до сих пор. Эта группа расценивает «друидизм» как нечто более загадочное и философское, нежели религия, и претендует на древнюю, сокровенную мудрость, унаследованную от полумифических людей, подобных жителям погибшего континента Атлантида.

Эти современные «друиды» сумели каким-то образом убедить власти, что имеют законное отношение к Стоунхенджу, и им разрешили проводить там подобие церемоний в день летнего солнцестояния на рассвете, как будто они в действительности возобновили традиционный ритуал. И это прискорбно, поскольку подобное отправление придуманных ритуалов группой людей, не располагающей подлинными знаниями о том, что делали и как мыслили древние друиды, – и никакими доказательствами того, что друиды были в Стоунхендже, когда его только построили, – лишь сбивает с толку несведущих людей и раздражает серьезных исследователей прошлого.

Может быть, друиды – настоящие друиды – имели какое-то отношение к Стоунхенджу, когда он еще действовал. И вообще многое могло быть. Но в настоящий момент это кажется маловероятным. Остается лишь сожалеть о том, что Джон Обри так доверился теории о том, что Стоунхендж построили друиды, поскольку она породила искаженную картину Стоунхенджа как жуткого места, где приносились человеческие жертвы и проводились другие страшные ритуалы, руководили которыми жрецы в белых одеждах по локоть в крови. В Стоунхендже могли приноситься жертвы – у нас нет доказательств ни за, ни против этого, – но руководили ими, если они и происходили здесь, скорее всего, не друиды, потому что в то время они еще не появились в Англии. И жертвоприношения не были единственным осуществляемым в Стоунхендже ритуалом.

Обри был внимательным исследователем и достаточно сдержанным в том, что касалось выдвижения теории. Он был бы крайне удивлен, если бы воскрес и увидел, во что вылилась его защита друидов.

В отличие от следующего столетия XVII в. отличался здравомыслием в вопросе о Стоунхендже. Этот, по общему мнению, невозмутимый период неоклассицизма произвел на свет некую удивительно причудливую Стоунхенджиану. Теперь его постройку приписывали не только прежним кандидатам на роль строителей, но и некоторым новым, включая финикийцев.

В 1740 г. доктор Уильям Стьюкли, известный своей помощью в возрождении Общества древностей, закрытого Яковом I по подозрению в политических интригах, опубликовал свою выдающуюся книгу «Стоунхендж – храм, возвращенный британским друидам». Стьюкли представлял собой гремучую смесь беспокойного воображения и пытливого ума. Он поддерживал теорию Обри изо всех сил и с такой горячностью, что многие ученые полагали, что именно ему в основном следует получать лавры славы за последующую популяризацию этой злосчастной идеи. Он, кроме того, внес и свою лепту. Стьюкли не только утверждал, что друиды поклонялись богам в Стоунхендже, но и заявил, что предметом их поклонения там был змей! Стоунхендж и подобные каменные кольца, по его словам, служили храмами змеев, иначе говоря, «Драконтиями». Он изучил историю жизни библейских патриархов, в особенности Авраама, в которой говорилось о «заложении финикийской колонии на острове Британия, при его жизни или вскоре после его смерти, откуда происхождение друидов ведется», и наделил своих прародителей феноменальной силой: «предки наши, друиды британские, довели свои знания, несмотря ни на что, до таких высот, кои устыдить должны наших современников, моргающих под лучами Солнца знаний и религии».

Однако Стьюкли в те моменты, когда не был занят своим друидизмом, провел полезные исследования Стоунхенджа. Он аккуратно измерил расстояния между местоположениями камней и попытался доказать, что строители использовали меру длины, называемую «друидический локоть» и составляющую 20,8 дюйма. Ему приписывают первое упоминание Аллеи, которая идет на северо-восток от монумента. И вероятно, именно он открыл Курсус – большую низкую земляную насыпь к северу. И что удивительно для того не лишенного еще суеверий времени, он пытался датировать монумент с помощью науки. В трудах, которые крупные современные специалисты считают первой документированной попыткой использовать лабораторные методы для решения археологической задачи, Стьюкли высказывает предположение о том, что его друиды-строители пользовались магнитным компасом. Сравнивая ориентацию Стоунхенджа по сторонам света со степенью изменения магнитного склонения (на самом деле проследить эту степень назад в прошлое гораздо сложнее, чем он думал), он заключил, что дата возведения – приблизительно 460 г. до н. э. Разумеется, Стьюкли безнадежно ошибся, но его попытка заслуживает уважения.

Стьюкли являл собой энергичное соединение субъективного и объективного мыслителя. Ему удалось одновременно и запутать, и прояснить ситуацию.

Его книга «Стоунхендж» пропитана очаровательной тоской по прошлому. Под конец жизни он чуть ли не отождествлял себя со своими загадочными жрецами, служившими в «храме змия», почти оторвавшись от действительности XVIII столетия. Стоунхендж приносил ему радость, совсем не в друидическом смысле: «Нет большего наслаждения для ученого ума, чем прохаживаться вокруг величественных руин и размышлять». Он опасался, что эти руины не намного переживут его: «Я набросал следующие перспективы, рассматривая край вокруг кривой горизонта. Такова будет от них польза в дальнейшем. Если такое произойдет когда-либо, что сей монумент будет разрушен, место его расположения возможно будет найти по этим данным».

Его работа представляет особый интерес для астрономов, поскольку содержит первую известную нам ссылку на самый знаменитый с той поры факт о Стоунхендже – «главная линия сего творения (указывает) на северо-восток, где встает Солнце в самые длинные дни». Этот факт имеет ключевое значение в понимании природы Стоунхенджа и будет обсуждаться на протяжении всей книги.

В 1747 г. архитектор из Бата Джон Вуд превзошел Стьюкли. Он издал книгу «Хореа Гигантум, в просторечии именуемый Стоунхенг, стоящий на равнине Солсбери, возвращенный, восстановленный и объясненный», которая «объясняла» все столь лаконично, что читатель мог решить, будто дальнейших объяснений и не требуется. (С той поры считается, что Хореа Гигантум (по-английски «Choir Gaure»), или Говр, означает «великий» или «круглый» «храм» или «дворец собраний», хотя переводчик, некий доктор Джон Смит, о котором вскоре еще пойдет речь, полагал, что «choir» есть не что иное, как церковный хор, а «gaur» происходит от того же корня, что и слово «caper», или «козел».) Вот что писал Вуд: «Цезарь! Даже Юлий Цезарь, верховный жрец Юпитера и самого Рима, неоспоримо доказывает, что Британский остров обогащен был великой школой познания, где друиды западного мира могли совершенствоваться в своем деле. Древняя и величественная постройка на равнине Солсбери, приписываемая в простонародье Мерлину-предсказателю, на мой взгляд, является руинами друидического храма. Снаружи вид имеет по-настоящему моноитерический, также не могу я не прийти к выводу о том, что британцы и гиперборейцы суть один и то же народ». (Греческие и римские поэты и писатели, еще начиная с Гомера, был среди них и Плиний, говорили о далеком северном народе, гиперборейцах. Речь об этом пойдет в главе 8.)

Затем Вуд обобщил античные сказания о самом мифологизированном британском короле по имени Бладуд, которого он соотносил с другими легендарными людьми, Аквилой и Абарисом. Бладуд, по его словам, правил Британией, затем «отбыл в Грецию, чтобы самосовершенствоваться, в то время как в Персии Зороастр был на вершине своего влияния, а Пифагор в Греции». Там он прославился своими пророчествами и выстроенными храмами, включая «сам Дельфийский храм». В конце концов Бладуд-Авкила-Абарис вернулся в Британию и основал орден друидов. Стоунхендж был воздвигнут жрецами этого ордена приблизительно в промежутке между V в. до н. э. и рождением Христа. У Вуда была также теория и о том, откуда взялись камни. Он полагал, что они были перенесены не из Ирландии и не волшебством Мерлина, а из Марлборо-Даунс, что к северу от Стоунхенджа.

Вскоре после выхода работы Вуда министр Уильям Кук, ректор университета Олдбери и Дидмартона в Глостершире, согласился с теорией архитектора и развил ее. «Избитое представление о том, что его воздвиг Аврелий Амвросий, вряд ли стоит того, чтобы его опровергать, – заявил он. – Стоунхендж построили друиды до рождения Христа». По его мнению, друиды были наделены высокой моралью и благородством и в этическом смысле не очень отличались от христиан. Более того, по заключению Кука – а источников своей информации он не раскрывает, – «для вечного продления и поддержания его (Стоунхенджа), они (друиды) имели обыкновение отдавать десятую часть своего имущества». Он признает колонны Стоунхенджа, поскольку Моисей возвел «алтарь и двенадцать колонн», признает круги, поскольку круг есть «соответствующая эмблема той вечности, которая применима лишь к Высшим существам». Также Кук полагает, что камни друидов, «эти Petrae Ambroisiae» (то есть божественные камни), были должным образом освящены: «камни, освященные или помазанные розовым маслом».

В 1771 г. исследователи обратились к астрономии, очевидно впервые со времен Стьюкли, чтобы объяснить расположение Стоунхенджа относительно сторон света. Доктор Джон Смит, известный главным образом как «человек, сделавший прививку от оспы», опубликовал брошюру под заголовком «Choir Guar, Великий оррерий древних друидов». Оррерий, названный так в честь графа Оррери, представлял собой часовой механизм и использовался для отображения движения планет. Доктор Смит отстаивал мнение, что Стоунхендж был мистическим цифровым календарем. Например, он предположил, что поскольку в одном из кругов насчитывались 30 камней и в древнем зодиаке – 12 «знаков», то 30, умноженное на 12, давало 360, то есть количество дней в «древнем солнечном году». В своем мистифицировании Смит в усовершенствованном виде повторял точные наблюдения Стьюкли о том, что главная ось монумента находится на одной линии с восходом Солнца в день летнего солнцестояния. Вот его формулировка: «Стоунхендж был спланирован так, что в начале своего существования на рассвете в день летнего солнцестояния (самый длинный день в году)» «верховный друид, стоящий на своем месте и смотрящий вдоль правой линии храма, видел восходящее Солнце».

Доктор Джонсон, прославившийся своими высказываниями почти обо всем сущем на земле и в небе, не обошел вниманием и Стоунхендж. В письме к миссис Трейл от 9 октября 1783 г. он сделал разумное наблюдение: «По моему мнению, его следует отнести на счет первых обитателей острова, как друидический монумент возрастом не менее двух тысяч лет. Возможно, это самое древнее сооружение на острове. Солсберийский собор и его сосед, Стоунхендж – два знаменитых памятника искусства и примитивной культуры, способные продемонстрировать первую попытку и последнее совершенство в архитектуре».

В 1796 г. портной из Уилтшира по имени Генри Уэнси вернулся к астрономическому подходу к монументу: «Стоунхендж расположен в наилучшей позиции, возможной для наблюдения за небесными телами, поскольку в любую сторону до линии горизонта три мили. Но пока мы не узнаем способ, с помощью которого древние друиды просчитывали затмение с той точностью, о которой говорит Цезарь, нам не удастся дать теоретическое объяснение назначению Стоунхенджа». Весьма интересная мысль! Далее в этой книге еще будет приведено обсуждение возможного назначения Стоунхенджа как прибора по предсказанию затмений.

XIX век, начавшийся с готического романтизма Байрона, Шелли, Китса и других, еще больше возвысил живописные древние руины. Путеводители, почти все называвшие Стоунхендж капищем друидов, печатались в больших количествах. Художники рисовали его мрачным монстром под темным небом. Люди приезжали посмотреть на него своими глазами, ежились в притворном ужасе и отламывали кусочки камней на память. Если в первых путеводителях сетовали на «множественное непозволительное варварство людей, отрубавших кусочки большими молотками», то в 1800-х гг. молотки уже давали напрокат местные предприниматели именно для откалывания сувениров. А тем, кто ленился самостоятельно рубить камень, «незаметные пастухи с равнины готовы будут предоставить осколки камня за несколько пенсов». Какое счастье, как замечает Эвлин, что камни Стоунхенджа тверды и не поддаются потенциальным разрушителям, иначе при таком вандализме мало что осталось бы от них до наших дней. Популярность Стоунхенджа могла бы буквально стать его крушением.

Это столетие принесло также и самые разнообразные догадки о Стоунхендже.

В 1812 г. сэр Ричард Коулт Хоар составил достаточно точную карту истинного, а не предположительного расположения камней Стоунхенджа. Он с энтузиазмом перекопал прилегающее пространство, хотя и не в самом комплексе непосредственно, и доказал, что – как уже отмечал Стьюкли – некоторые из древних захоронений появились уже после возведения Стоунхенджа. Он обнаружил обломки камней Стоунхенджа в нескольких погребальных ямах. Сэр Ричард писал: «Прискорбно знать, что в то время как наука неуклонно идет вперед семимильными шагами, когда новые рукописи постоянно извлекают из кладовых истории, чтобы пролить свет на древние летописи нашей страны, просто оскорбительно, на мой взгляд, что история столь знаменитого монумента, как Стоунхендж, по-прежнему остается за завесой неизвестности. Монахи могут смело утверждать, что Мерлин, и он один, был основателем нашего храма. И тут нам нечего возразить, хотя мы не обязаны в это верить. Смена эпох часто иллюстрирует историю и открывает многие факты. Но в данном вопросе видим мы лишь тьму и неопределенность. Мы можем восхищаться им, можем выдвигать гипотезы. Но нам все равно суждено оставаться в неведении и во мраке».

Но другие не согласились с тем, что окутанный мраком секрет Стоунхенджа обречен вечно оставаться таковым. В 1839 г. Джон Рикман, член Королевского научного общества, высказал предположение о том, что камни были установлены относительно недавно, поскольку, судя по их внешнему виду, их обрабатывали стальными инструментами. В 1847 г. преподобный Г.М. Гровер оспорил существовавшую тогда теорию. В работе «Глас из Стоунхенджа» он допустил, что строительство происходило в сатурнианский, или золотой век, «мощью рода великанов, который предшествовал, как и в Святой земле, народу выродившихся смертных нашего ничтожного образца». Он добавил, что работами, по всей видимости, управляли египетские архитекторы и друиды.

Двумя годами позже достопочтенный Алджорнон Герберт пополнил список книг трудом «Циклопы христианские, или Довод, опровергающий предполагаемую древность Стоунхенджа и прочих мегалитов в Англии и Бретани». По его мнению, Стоунхендж не был могильником, хотя и воздвигли его «на огромном древнем кладбище», построили его в V в. Поскольку в Римской Британии люди не обладали научными знаниями, необходимыми для возведения такого монумента, но с уходом римлян такие специалисты появились, и в 429 г., то есть через 21 год после получения островом независимости, строительство шло полным ходом.

В середине 1800-х гг. усердный исследователь по имени Генри Браун из Эмсбери написал работу «Непредвзятое, подлинное и интересное мнение, каковое дает о себе самом восхитительное и прекрасное сооружение Стоунхендж в Уилтшире». Он начал с заявления о том, что древняя история Гальфрида Монмутского «слишком абсурдна, чтобы заслужить даже небольшое упоминание». Далее он обобщил прочие теории, заметив по ходу, что «Стоунхендж стоит не на вершине, а на пологом склоне холма», поэтому вряд ли мог служить астрономической обсерваторией, и – исходя из «соображений доселе незамеченных» – пришел к оригинальному выводу о том, что камни Стоунхенджа установлены были во времена Адама и опрокинуты Великим потопом. «Следует ли нам отнести возведение его на счет британцев, варваров? Глупейшая мысль!» В качестве доказательства он приводил информацию, полученную из Библии, о том, что до потопа люди жили, «вообще говоря, в десять раз дольше», чем мы, были «велики ростом и сильны невероятно», «строили жилища, хорошо знали искусство, делали музыкальные инструменты, обрабатывали медь и железо, возводили капища для поклонения», и, наконец, «пред очами своими неизменно имели они с середины существования Допотопного мира чудо, сотворенное самим Адамом». Он приписывал проектирование комплекса друидам и предлагал в качестве окончательного доказательства своей гипотезы тот факт, что самая разрушенная часть Стоунхенджа находится на юго-западе: «Чтобы судить о воздействии вод Всемирного потопа, нам следует представить их себе вырывающимися из недр земли так, чтобы достичь такой высоты, которой, учитывая земное притяжение, будет достаточно, чтобы распространить их на все страны, которые им должно было затопить. Воды Всемирного потопа нахлынули на Стоунхендж с юго-запада».

В 1860 г. в «Куортерли ревю» было высказано следующее: «Вовсе не удивительно, что здравомыслящие люди полагают это дело безнадежным», однако люди, здравомыслящие и не очень, продолжали размышлять. В 1872 г. выдающийся ученый-архитектор сэр Джеймс Фергюссон выступил в защиту старой теории о саксах. Он внимательно осмотрел древности и «монументы из грубого камня» от Персеполя и Ниневии до Британских островов и пришел к выводу, что Стоунхендж есть то, чем его полагал Гальфрид Монмутский, а именно – кладбище жертв вероломства Хенгиста. В 1873 г. преподобный Л. Гидли сделал некоторые астрономические наблюдения, которые оправдались в дальнейшем, и подтвердил предположение доктора Смита о том, что главная ось Стоунхенджа указывает на восход Солнца в день летнего солнцестояния. В то же десятилетие ученый, специалист по древности, ныне известный как доктор Джон Тэрнам, издал статью, в которой возродил созданную в XVII в. теорию Эдмунда Болтона о том, что Стоунхендж, этот «восхитительный монумент», является «местом захоронения Боадиции». Согласно его оригинальной теории, «немота его говорит о том, что сия работа не римлянами сотворена, ибо они сделали бы камни красноречивыми, оставив на них надписи. Стоунхендж есть детище британцев, и сама их грубость о том свидетельствует».

В 1876 г. некий У. Лонг выдвинул предположение о том, что Стоунхендж «неразрывно связан» с захоронениями вокруг него и, вероятно, был построен белгами, скорее всего, при содействии финикийцев. Через год профессор Невил Стори Маскелайн высказал мнение о том, что голубой камень прибыл не из Ирландии, а с Корсторфайнских холмов, что под Эдинбургом. Что же касается сарсенов (оба этих вида камней Стоунхенджа будут обсуждаться нами позднее), он не знал, откуда они взялись, но предполагал, что они «способны заговорить на языке, который окажется нам понятным, если мы сумеем его истолковать».

В том же десятилетии была составлена первая безупречно точная карта Стоунхенджа. Джонс, Обри, Вуд, Смит, Коулт Хоар и другие, включая сэра Генри Джеймса – тезку знаменитого писателя – и некоего Хоукшоу – однофамильца знаменитого детектива, – переносили Стоунхендж на карту с точностью до ярдов, футов, в лучшем случае – дюймов. В 1870-х гг. У.М. Флиндерс Петри, впоследствии ставший выдающимся египтологом, нанес мегалит на карту с точностью до дюйма. Петри считал, что большую часть Стоунхенджа построили еще до вторжения римлян, но несколько камней были установлены уже после, в память о Аврелии Амвросии, Утере и Константине «и, возможно, о других вождях, похороненных здесь и там в Стоунхендже». Относительно мнимого участия в строительстве Мерлина Петри писал следующее: «Современному подрядчику вовсе нечего стыдиться. Он (Мерлин) всего лишь, как говорят, использовал «механизмы, которые были необходимы», чтобы передвинуть камни в Ирландии на корабли, после чего они были перевезены самым прозаическим способом». Но, предупреждает он, «чтобы разрешить этот весьма спорный вопрос, теперь важно произвести тщательные раскопки».

Но ни гипотеза Петри, ни его предупреждение не положили конец спорам. В 1883 г. некий У.С. Блэкет внес новую составляющую в построение теорий, объявив, что все прочие ошибались. Создателями загадочного сооружения не были ни британцы, ни саксы, ни римляне, ни Мерлин, ни друиды, ни переселенцы из библейских краев или какие-то другие люди из известных земель. Он заключил, что воздвиг его прекрасный и удивительный (а также легендарный) народ потерянного континента Атлантида, пришедший через Новый Свет. «Индейцы-апалачи, со своими жрецами и медиками, должно быть, и есть строители Стоунхенджа, (что) подтверждает верность слов Платона, который говорил о нападении на Западную Европу великого народа-завоевателя, пришедшего из-за Геркулесовых Столпов». Платон, разумеется, писал об Атлантиде в «Тимее» и «Критии». Он упоминает о том, что Солон утверждал, будто, по свидетельствам египтян, 9 тыс. лет назад в Атлантическом океане существовал остров, «больше Ливии и Азии, вместе взятых», который вел торговлю, процветал, возгордился и послал «свое могучее войско, дерзко наступая, захватить всю Европу, а Азию стереть с лица земли». Потом Судьба вмешалась в ход событий: «…случились страшные землетрясения и потопы, и по прошествии одного дня и одной ночи, столь же ужасной, как и день, остров Атлантида поглощен был пучиною морскою и сгинул». Платон потратил немало времени на описание политических деяний атлантов и, очевидно, использовал слово «остров» как риторический прием, не более реальный, чем его «республика». Геологи согласны с тем, что на протяжении 10 тыс. лет до н. э. не происходило никаких крупных подвижек земной коры. И даже если что-то подобное случилось, никакой участок земли такого размера, как «остров», описываемый Платоном, не мог уйти под воду за один день и одну ночь. Но по-прежнему остаются люди, которые верят в этот или какой-то другой потерянный континент. По мере того как подводные исследователи изучают новые районы Атлантического океана и не находят в нем никаких доказательств прошлой цивилизации, утонувшей здесь, легенда продвигается на запад. Довольно популярна сейчас в среде интересующихся затопленными континентами теория тихоокеанского двойника Атлантиды, тоже потерянного континента Лемурия, или Му.

Через год после того, как Блэкет напомнил всем об Атлантиде, другой мыслитель, Т.Э. Уайз, высказал последнюю из нереальных догадок XIX в. о Стоунхендже. Он полагал, что мегалит был одним из капищ друидов, пока не попал в руки миссионеров-буддистов.

Одну из первых разумных теорий о Стоунхендже (после Петри) выдвинул Джон Леббок, сын астронома сэра Джона Уильяма Леббока. Леббок-отец был знаменит своей работой по исследованию орбит комет, затмений и связи между притяжением Луны и приливами. Леббок-сын высказал здравое предположение о том, что Стоунхендж и подобные каменные руины были сооружены в бронзовом веке, с 1500-го по 1000 г. до н. э. Его работы по изучению древности настолько высоко ценилась его современниками, что в 1900 г. он, как и его отец, был посвящен в рыцари и получил подобающий титул лорда Эйвбери.

Так все и продолжалось: легенды, теории и гипотезы шли рука об руку до конца века. Исследователей интересовала загадка Стоунхенджа, но никто не знал наверняка, как он появился и зачем. Никому не запрещалось выдвигать предположения, что многие и делали. Практически все возможные варианты были перепробованы. Помимо атлантов и прочих мифических племен, реальные простые народы, кельты, финикийцы и белги, записывались в строители мегалита.

И во всем этом тумане – или даже дурмане – теорети-зации возникло твердое убеждение: необходимо проводить более направленные археологические изыскания на месте. И в начале XX в. такие изыскания начались. С того времени раскопки, идентификация и датирование продолжались с нарастающим энтузиазмом. В настоящий момент большая часть загадки Стоунхенджа раскрыта.

Поэты были этим крайне опечалены. Йетс в особенности не желал отказываться от старой таинственности и друидизма. Он твердо стоял на том, что в нем самом есть что-то от друида. И в «сих подходящих данаанских рифмах» воспевал он «землю друидов, эру друидов» и священный рай друидов Тир-на-н-Ог. Так он продолжал нести свою «котомку фантазий».

Но в том, что касается Стоунхенджа, замена фантазий реальностью может принести пользу не только ученым, но и самим фантазерам. Новые археологические находки, которые мы обсудим ниже, открывают столько, что сами по себе являются поразительными и, в некотором смысле, живописными.

Ответ на вопрос «когда?» в отношении Стоунхенджа известен: задолго до прихода саксов, датчан и даже до романизации Британии. Ответ на вопрос «как?» – как эти огромные глыбы были перевезены и поставлены – до сих пор не ясен до конца и оставляет пространство для размышления археологам, инженерам и прочим интересующимся физическими возможностями первобытных людей. А вот ответ на вопрос «зачем?» и станет основной темой этой книги.