Обрюхатил чужую. Хаим граде немой миньян

Ну и ну! 25-летний житель Тулы сумел сделать беременной не только собственную жену, но вдобавок тещу и племянницу!

Во многих семьях один из супругов погуливает «налево». Иногда, реже, - оба. Но вот чтобы вся многочисленная семья стала одним большим гаремом - редкость даже для нашей сексуально развращенной страны. Но тем не менее...

В декабре прошлого года в один из судов города Тулы с гражданским иском обратились сразу четверо: Ирина Васильева, Татьяна Леднева, Елена Леднева, Ксения Леднева. В сути их исковых заявлений разобраться было довольно трудно, но мы все- же попробуем распутать эту историю с самого начала...

Итак, около трех лет назад 25 летний Сергей Васильев женился на своей коллеге и ровеснице Ирине. Та, мягко говоря, не отличалась целомудрием, но именно это и покорило молодого мужчину - бешеный темперамент, страсть и необузданность в сексе. Свадьба Иры и Сергея стала неожиданностью для родни девушки, но те отнеслись ко всему с подобающим терпением. Почти три года молодые супруги выглядели вполне счастливыми и благополучными, но потом в семье наступил явный разлад. «Выдохся!» - решили родственники и знакомые Ирины. "Изменил и попался!» - подумали друзья Сергея. Но далеко не все оказалось так просто...

Однажды, когда Сергей был на очередном суточном дежурстве, его семейный «женсовет» - жена Ирина, теща Татьяна, сестра Ирины Елена и ее 17-летняя дочь Ксения собрались на домашние посиделки. Когда милые дамы выпили «по паре капель», милые дамы перешли к более откровенным и интимным темам. В ходе задушевного разговора вскрылась шокирующая новость: трое из четверых женщин беременны. И кандидатом в отцы у всех «залетевших» был один - Сергей Васильев.

Бедолага пытался, было робко возражать, но это было бесполезно - родственницы набросились на него как коршуны, и тот быстро ретировался.

Женщины свое слово сдержали - на следующий же день они отправились, в суд с исковым заявлением. Когда секретарь суда прочитала и попыталась хоть как-то уяснить суть требований, то ее очки полезли на лоб.

Коллективное заявление содержало требование развести Сергея и Ирину Васильевых, признать Сергея отцом и взыскать по 200 тысяч рублей в пользу каждой из будущих мам морального ущерба, так сказать.

Подобного прецедента в истории тульской судебной практики раньше попросту не было! Вернувшись домой, женщины довели до Сергея суть того, что они изложили в иске. Ошарашенный, он бросился вон из квартиры.

Побродив по городу, мужчина зашел к одному из своих друзей и поделился проблемой. Тот, подумав, посоветовал обратиться в газету. Горемыка-муж так и поступил. Его исповедь журналистам одного из тульских еженедельников выглядела примерно так: - Мы познакомились с Ириной, когда она только устроилась на наше предприятие. С того самого момента моя жизнь, кажется, мне уже не принадлежала.

На ближайшей, корпоративной вечеринке Ирка просто соблазнила меня и затащила в постель. Я после этого чувствовал себя как выжатый лимон - она было очень изобретательна и просто ненасытна! Я потерял голову... А уж через месяц Ирина просто женила меня на себе.

Потом она забеременела и как-то потеряла к сексу интерес. А к нам часто заходила ее сестра. Однажды Лена зашла, когда жены не было дома. Как порядочный человек, я предложил ей чаю. Не знаю как, но чаепитие закончилось в спальне. По темпераменту Елена была точной копией сестры: такая же жадная до секса - больше, казалось, ее ничто не интересовало. Мы встречались несколько недель.

Позже Лена куда-то пропала, стала захаживать теща. Тогда я, наверное, был слеп как крот и не видел, что меня просто передают из рук в руки, словно сексуальную эстафетную палочку. Короче, и с тещей я согрешил несколько раз. А вот пару дней назад выяснилось, что все вокруг беременны, а я - зараза, кобель и скотина. Как будто они не знали, что каждая из них спала со мной! А теперь вот еще и денег требуют!

После выхода газетной статьи с этими откровениями Сергей Васильев стал, пожалуй, достаточно популярным человеком города. Вся Тула с нетерпением ждет начала этого курьезного процесса. Обе стороны одинаково надеются на успех. Теперь слово за судом...

В Педагог-педофил обрюхатил и убил школьницу (видео)

Если бы мне заказали написать фантастический роман про коррупцию и чиновничий беспредел в Рашке, я бы ни за что не мог выдумать такое. Потому что правда превосходит самые безбашенные фантазии. Итак, в Аграрном университете читает лекции доцент-призрак, которого никто никогда не видел. У этого доцента есть сынуля-наркоман, который служил в МВД. Еще он был альфонсом. Но его из мусарни выпиздили. Не за то, что был альфонсом, и даже не за то, что наркоманил, а потому что он регулярно обворовывал свою сожительницу. Вообще-то его должны были посадить, но у него папа... Ах да, в тот момент папа еще не был доцентом-призраком, он тогда работал главой района. А мама мента-наркоши вовсю крепила устои правового государства в Верховном суде.
Папа устроил сынулю работать в школу, где экс-мент-альфонс-наркоман стал еще и педофилом. Поначалу то, что педагог потрахивал школьниц, прикрывала директриса, которая была его тетей и сестрой папы-районного пахана. Но потом забрюхатела от него 15-летняя девочка и все рассказала родителям. Те наехали на педагога: типа, женись. А тот типа не хотел. Поэтому вместе с дружками девочку похитил, три дня ее они насиловали на шару прямо в доме главы района (может и папа участвовал?), а потом повесили на дереве в дубовой рощице. Менты энто дело расследовали по всей строгости и пришли к выводу, что красна девица сама, значицца, виновата. Типа залезла на дерево, привязала веревку к суку, накинула на шею петлю, и сиганула вниз. При этом экспертиза установила, что на дерево девочка... прилетела по воздуху, потому как пробы почвы с ее кроссовок не имеют ничего общего с окружающим грунтом. Но все равно заебись, женится педофилу теперь не надо!
А рощица та дубовая была не простая, а волшебная - на поляне перед ней скифское поселение раскопали, и поэтому поляна сия охраняется ЮНЕСКО, как культурное наследие цивилизации. Но папе педофила-убийцы, районному пахану, на это пох, он поляну нарезал на участки и раздал эти участки под коттеджи важным людям - мусорам, судьям, прокурорам и прочему патентованному дерьму. А еще он натырил дофига бюджетных денег, и хотя счетная палата его махинации ни раз вскрывала, папе-пахану ничего не было, потому что у него родственник... сам президент. Короче, он ворует себе дальше, что плохо лежит, а в районе бюджет и земля очень плохо лежат - вот он и уворовал луга, поля, охотничье хозяйство, даже школу украл. Пилять, ну какому фантазеру придет в голову воровать школу? Но это реальность путинской Рашки, поэтому возможно все. Построили новую школу (на строительстве, естественно, уворовали бабло), а старую школу украли.
Ныне громадные территории в районе обтянуты колючей проволокой и охраняются суровыми автоматчиками, а дороги перекрыты шлагбаумами - это теперь владения латифундиста, папы педофила-убийцы. Там чего только нет, даже...дайвинг-центр.
Но тут, как в настоящем боевике, появляется герой-одиночка, местный пенсионер, который ведет свое расследование гибели школьницы. Районному пахану это не нравится, и он нанимает офицера спецслужб убрать вредного старикашку. Но тот оказался не таким гнилым копом, как местное мусорье, пришел в РУБОП и написал заяву: мол, мне заказали пенсионера замочить. Опера удивились немеряно, ни разу такого не видели: нахрена валить сельского пенса? Это ж не коммерсант, не бандюган... Видимо из любопытства решили провести оперативную разаработку. Выяснилось: посредником заказного убийства выступает помощник главы района. Тут, естественно, дали по тормозам, ибо в Рашке глава района имеет право убивать неугодных пенсионеров. По крайней мере тот глава района, который родственник президента. Правда, посредника арестовали, и он даже успел дать показания на своего шефа. Но дело засекретили. Помощник главы района взял всю вину на себя, получил 4 года, вышел по УДО и... получил в награду от бывшего шефа 250 г. земли.
Тем временем папа-пахан воровал и воровал, воровал и воровал. С отмывом уворованного проблем не было: главы поселений, которые в деле и в доле - его родственники, а на других родственников записаны коммерческие фирмы, которые получали многомиллионную безвозмездную помощь из районной казны. Уголовных дел на районного пахана заводили - десятки. Но, разумеется, все они были прекращены. Ибо крыша надежна: жена - в суде, родственник - президент.
А потом президент у нас поменялся. И районный пахан понял, что надо сваливать, благо уворовал он столько, что не знает куда девать. И он типа исчез, стал доцентом-призраком. Теперича власть в районе новая, но только власть эта номинальная и супротив доцента недееспособная абсолютно (нет президентской крыши). Пахан землю спиздил не только у государства, у которого, как говаривал Ходор, грех не воровать, он землю уворовал еще и у местных жителей, которые должны были получить земельные паи, а получили хуй. Теперь жители судятся с администрацией, а администрация судится с бывшим паханом района. Вроде бы повод изъять земли сельхозназначения имеется стопудовый - они который год не используются (нахапал, сука, столько, что переварить не может украденное), но суд (жена пахана до сих пор стоит на страже законности и справедливости), ясное дело, всякий раз принимает сторону доцента-призрака. Доходит до смешного: здание принадлежит муниципалитету, но находится на земле, которую пахан в свое время сдал сам себе в аренду, и теперь земля огорожена колючей проволокой, а муниципалитет не может воспользоваться своей собственностью, стоящей на той земле. Интересы тысяч поиметых-обворованных селян вообще никого не ибут - они в путинской Рашке никто. Пока не возьмутся за обрезы и не пустят красного петуха во дворцах пахана и мусорско-судейско-прокурорских гнид, отстроившихся на волшебной поляне у дубовой рощи вопреки ЮНЕСКО, на них никто даже и внимания не обратит. Так и будут отбирать у крестьян землю, трахать и убивать их дочерей и заказывать пенсионеров.
Это, ребята, не сюжет криминального романа, не сценарий голливудского боевика, это чистая правда. Хотите узнать имена героев, включая имя президента, - смотрите расследование Ильдара Исангулова. Кое-какие подробности из рассказанных мной в телеверсии опущены, но все равно масштаб охуения истинных хозяев Рашки впечатляет.

Поговорим сегодня про демографию...
Но с несколько необычного угла зрения...
Главная характеристика рождаемости любого народа, это сколько в среднем за свою жизнь рожает одна женщина...
Средняя русачиха рожает полтора ребёнка...
А средняя чеченка четверых...
Всё просто...
Но ни русачихи, ни чеченки сами по себе не беременеют, их должен сделать беременными мужчина...
Чеченки беременеют только от чехов, потому что чехи не разрешают своим женщинам заниматься секом с ммужчинами другой национальности...
Русачихи беременеют от всех подряд...
Поэтому чеченки рожают маленьких чехов, кого рожают русачихи никто не знает...
Но все, кого рожают русачихи, автоматически считаются русачками, хотя очень часто это наполовину те же чехи, или даги, или армяне, или турки и т.д...
Поэтому в случае с чехами показатель сколько рожает за жизнь женщина характерезует рост чеченского народа вполне точно...
А полтора ребёнка русачихи показывают, что русачки вымирают, но они не только вымирают, те кто рождается тоже в огромном проценте русачки только на половину на самом деле...
Поэтому в случае с русачками показателя рождения детяй одной женщиной мало, тут надо ещё узнать сколько раз сделал женщин беременными в жизни средний русачок...
Понятно, что русачок чеченку беременной не сделает...
Он в лучшем случае сделает беременными тоже русачих...
Под русачихами и русачками я понимаю Московских, Киевских, Белорусских русачков, а также татар...
Теперь вопрос к читателям!!!
Сколько раз от вас беременили женщины за вашу жизнь???
Начнём с самого Олдфишера...
Он не средний русачок во всём, поэтому он давно живёт вдали от Русских Миров...
Естественно, что когда он жил в Русском Мире русачихи от него (по их словам) беременили только в путь...
Так у Олдфишера и в браке четверо детей, что даже по чеченским меркам совсем неплохо...
А до брака Олдфишеру очень многие дамы говорили, что беременили от него...
Может правда некоторые из них врали или путали...
Правда большинство из них говорили, что делали потом аборты...
Но у Олдфишера в Русском Мире дамы часто менялись, апример, на отдыхе в Крыму в конце 80х и начале 90х менялись как правило каждый вечер и даже если кто из них и беременил, то возможности рассказать об этом Олдфишеру у них просто не было...
Потом в середине 90х Олдфишер женился и беременила с тех пор от него в основном только жена...
Но Олдфишер вполне допускает вероятность, что он знает далеко не о всех забеременивших от него дамах, и что какие то дамы аборт не делали и сейчас какие то Настоящие Мужики гордятся, что растят или уже вырастили моих биологических детей...
Вероятно, им сказали, что это их дети...
Хотя Настоящим Мужикам это не самое главное...
Я про себя написал, чтобы мне не говорили, что я прошу других в комментариях рассказать что то интимное, а про себя молчок...
Итак, давайте обсудим, в том числе на примере личного опыта моих читателей, а также опыта их знакомых, скольких дам брюхатит за жизнь средний русачок...

Он оказался против комнаты самого незадачливого и непризнанного из лицейских поэтов - Кюхли. В отличие от других воспитанников, Пушкин не чувствовал отвращения к корявой музе Вильгельма, хотя с присущей ему внушаемостью нередко поддавался соблазну злоязычия и отпускал в адрес доверчивого и влюбленного в него друга «вицы», выделявшиеся среди поверхностного лицейского острословия не только своим ядом, но и способностью намертво западать в память. И бедный Кюхля претерпел от понимающего его и даже по-своему ценящего Пушкина куда больше уязвлений, нежели от всех остальных остряков-недоброжелателей.

Со всегдашним чуть досадливым сожалением прислушивался Пушкин к тяжеловесным виршам - Кюхля словно камни ворочал. Казалось, надо особенно расстараться, чтобы из несмети слов выбрать самое неуклюжее, угловатое, не терпящее никакого соседства. Как же должен он любить поэзию, если способен на подобный сизифовой безнадежности труд!

Если б мне слова и созвучия давались с такой мукой, я бросил бы поэзию. Каждое стихотворение, когда оно отделилось от автора, - это что-то живое, несущее бремя собственного существования. А Кюхля знай себе плодит уродов. Какое мужественное, бесстрашное и стойкое сердце! Его обвиняют в подражании Клопштоку. Но разве у нас нет отечественных бардов, не уступающих немецкому поэту непроворотом громоподобных словес? На каком страшном, дремучем языке писали не только замордованный всеми Тредиаковский, но и такие властители дум, как Сумароков, Петров, Озеров и даже великий Державин, чья колоссальная художественная сила продиралась сквозь трясину и бурелом чудовищных слов. А разве нынешние лучше? Один напыщенный и темный, как могила, Ширинкий-Шихматов чего стоит!..

Кюхля глух, как тетерев. Может, и другие российские пииты туги на ухо и не слышат живой народной речи? Вот упоительный Батюшков и Жуковский, чье вдохновение вспыхивает особенно ярко от чужого огня, вовсе не глухи, но они не потрафляют так сердцу ревнителя русской поэзии, как дряхлый Державин или допотопный Озеров. А что, если люди просто не узнают поэзии, когда она выражается не высокопарным языком богов, под стать торжественной зауми древних акафистов, а живой человеческой речью?

Беда в том, что литература пошла за Данииловым риторическим велеречием, за этим сладкоглаголивым последователем древнего плетения словес и подражателем Екклезиаста, а не за житейщиной пламенного протопопа Аввакума, вспоенного здоровой мужицкой речью. Митрополит Даниил обнаруживал, свою растерянность перед словом в самой неспособности к отбору, он бессильно громоздил совпадающие понятия: «также клевещеши, осуждавши, облыгаеши, насмехаеши, укорявши, досаждавши…» Так и льется звон-пустозвон, а где смысл, точность, простота, прикосновенность к человечьей душе? То ли дело Аввакум! Вон как обращался к несчастной боярыне Морозовой, потерявшей сына: «И тебе уже неково чотками стегать, на на ково поглядеть, как на лошадке поедет, и по головке неково погладить, помнишь ли, как бывало?» Ведь слеза точит, когда повторяешь эти безыскусственные слова.

Ах, господи, стоит ли терять на это время, когда Наталья ждет не дождется в своей каморке! Ждет, а сердечко колотится все сильнее, ведь рядом, через стену, - ее хозяйка, фрейлина Волконская. Эта костлявая коза беспокойна и зломнительна. Ей вечно мерещатся привидения, духи, разбойники и насильники. Но вместо того чтобы запереться покрепче, она в развевающемся капоте выскакивает из спальни навстречу воображаемой опасности в тщетной надежде, что померещившийся ей шум обернется не призраком, а вполне телесным уланом, юным пажом или хотя бы дворцовым истопником.

Пушкин еще раз оглядел длинный коридор, серые двери пронумерованных комнат, где на узких железных кроватях спали юные князья и бароны, отпрыски помещиков и служилых дворян, будущие чиновники, воины, мореходы, поэты, бунтовщики - каждый уже прозревал свой путь, члены незабвенного лицейского братства, и неожиданно для самого себя сказал вслух, хоть и негромко:

Спите, дети!.. Бог да хранит вас!..

И выскользнул за дверь.

Можно было пройти через двор, сунув «тринкгельд» в привычную ладонь швейцара, но Пушкин решил воспользоваться внутренним переходом - через арку и хоры дворцовой церкви. Правда, в темноте там немудрено и шею свернуть, зато меньше риску быть замеченным!

Ему повезло. Двери послушно и бесшумно поддавались легкому нажиму пальцев. В арке с выбитыми стеклами узких окон его хорошо и крепко прохватило студью утренника - снаружи травы и цветы были в седой припушке. Вскоре иней растает и выпарится туманом, а зелень станет зеленой и яркой. Прежде чем нырнуть в густую, пряную, ладанную темь церкви, он посунулся грудью к пустой оконной раме и принес Наталье свежесть подмороженного майского утра.

Пушкин слышал, как испуганно колотилось и обмирало в ней сердце. Он ласкал ее, успокаивал, говорил, что он с ней и не даст в обиду. Хотя что он мог, недоросль, лицеист, которого лишь недавно освободили от унизительного хождения в паре? Пусть только покусятся на его милую! У него острые зубы и когти, крепкие кулаки и дар неоглядной ярости. Но ведь никто не посягает на нее, не мешает их уединению и счастью, и прочь злые мысли!..

Тише, Александр Сергеич, ну, тише же! - молила Наталья. - Ох, Сашенька, погубите вы меня!..

Почему ты плачешь? - спросил Пушкин. - Перестань! Дай я вытру твои глаза. Ну что ты, глупая?

Мы всегда будем любить друг друга, - сказал Пушкин, веря своим словам.

Да будет вам! - Наташа рассмеялась странным и отчужденным смехом.

Неприятен был этот взрослый смех, отбрасывавший его в детство. Наташа словно враз стала старше, она знала то, чего не знал он, прочно, сознательно и коротко жила данностью. Это было грустно, обидно и скучно. И еще скучнее стало, когда Наташа невесть в какой связи, а может, и вовсе без всякой связи, принялась рассказывать о своей подруге Маше, актрисе на выходах домового театра графа Толстого, и обмолвилась, что она «тяжела» от графского племянника, улана. Было жалко девушку, Пушкин смутно помнил круглое лицо, наивно приоткрытый рот и ореховые глаза, но к жалости примешалось раздражение.

Тяжела - гадость! Улан ее обрюхатил, - сказал он резко.

Фу, Александр Сергеич, ну и язычок у вас! Мы простые и то говорим «тяжела», а вам приличнее выражаться «беременна».

Брюхата! - вскричал Пушкин. - Неужели ты сама не слышишь? «Брюхата» - полно и кругло, «беременна» - блекот какой-то! А «тяжела» - вовсе мертвечина.

Ну ладно! - сердито сказала Наташа. - По мне, как ни называйте…

Пушкин резко отстранился.

Куда же вы? - жалобно спросила Наталья.

Пора… - сказал Пушкин, чем-то смутно озабоченный. Нет, не бедою Маши и улана, а чем-то другим, возникшим раньше, а сейчас зашевелившимся на дне души, не обретая отчетливого образа.

Погодите!.. - сказала Наташа и выскользнула из комнаты. Движения Пушкина были медленны, затрудненны, хотя он и не отдавал себе в том отчета. Ему нужно было поймать какую-то реющую возле виска, тревожную мысль, но это никак не удавалось. Ну и бог с ней! Важная мысль сама всплывает рано или поздно, а неважная - пропади пропадом.

Он вышел в коридор - непроглядно темный после солнечной комнаты Натальи. Вытянув вперед руки, он двинулся к выходу, и тут бесшумным белесым призраком навстречу ему метнулась Наталья. Нежданное виденье ее разом уничтожило возникший было холодок. Пушкин принял ее в свои объятия, ощутил незнакомую худобу под ладонями, в ужасе отстранился, и тут же истерический вопль: «Помогите!» - растерзал тишину дворца. Фрейлина Волконская дождалась своего насильника.

Пушкин стремглав кинулся в долгую тьму коридора, пронизал ее, нигде не споткнувшись, скатился по лестнице и выскочил наружу. Прижимаясь спиной к стене, скользнул под арку и очутился по другую сторону дворца.

Но лишь выбежав в сад, почувствовал он себя в безопасности. Едва ли это приключение сойдет ему с рук. Ей бы помолчать, старой козе, и вкусить от запретного плода, вернее, кочана, доставшегося по ошибке. Небось переполошила весь дворец. Теперь пожалуется Елисавете Алексеевне, та - государю, начнется дознание, и, как всегда, подозрение падет на лицеистов. Ему не выкрутиться, да и не умеет он врать.